— Кто записан на семинар — в первые ряды. Кто пришел за компанию — отползайте к стенам и постарайтесь не слишком шуршать конфетами. Глюкоза полезна для мозгов, но от избытка сладкого вы станете жирными, прыщавыми и никто не будет с вами танцевать. Десять минут вам на пересадку. Время пошло.
С этими словами он сел, взгромоздил ноги на стол и углубился в «Вестник».
Амфитеатр заполнился суетой — студенты пересаживались. Судя по звуку, не слишком быстро.
Ровно через десять минут он, не глядя, протянул руку в портфель, вынул стартовый пистолет и выстрелил в воздух.
Все вздрогнули. Кто сидел, тот там и замер.
Виллт сдул дымок и встал. Все следили за ним, не отрываясь. Он присел на край стола, сложил руки на груди и улыбнулся аудитории:
— Приветствую. Я — Эмрис Виллт, а Эмрис Виллт — это я. Я читаю курс по критичному мышлению, и десять минут назад вы успешно упустили шанс с него сбежать. Во многих знаниях многая печали, знаете ли, — он усмехнулся, крутанул пистолет вокруг пальца и сунул его в портфель. Аудитория ждала. — Итак, чтоб вам не было скучно, начнем сразу с кровавых подробностей. — Он сделал драматическую паузу и начал тоном доброго сказочника. — Жил-был на свете Финеас Гейдж. Финеасу Гейджу было 24 года. Финеас Гейдж считался лучшим бригадиром рабочих. Друзья уважали его. Близкие любили его. Финеас Гейдж был здоров телом и духом, и все знали его как спокойного, уравновешенного человека. Пока, в один прекрасный солнечный сентябрьский день Финеас Гейдж закладывал взрывчатку при строительстве железной дороги. Он уже тысячу раз это делал, но что-то пошло не так, и метровый штырь пробил Гейджу череп. Он вошел в левую щеку, пробил череп и вылетел наружу, захватив с собою какое-то количество серого вещества.
В аудитории стояла мертвая тишина.
— Однако, — продолжил Виллт, — Гейдж не умер на месте, как вы сейчас подумали. На самом деле, он даже не вырубился. Другие рабочие погрузили его в тележку и отвезли к доктору. Доктор его подлатал, как смог, заклеил дырку в черепе — дольше всего пришлось выводить грибок, заведшийся на гейджевых мозгах — и через каких-нибудь два месяца Финеас Гейдж снова оказался готов к труду и обороне. — В аудитории отчетливо выдохнули. Виллт скрестил руки на груди. — Счастливый конец? Нет. Гейдж потерял не только чайную чашку невнятного серого вещества, выбитого из него железной палкой. Он потерял возможность составлять планы и им следовать. Он стал груб и агрессивен. Он стал сыпать грязными ругательствами по поводу и без повода. Он стал быстро увлекаться всем подряд, но оказался не в состоянии следовать своим желаниям. Он перестал слушать окружающих, если только они не соглашались с ним безусловно. И, в конечном итоге, он потерял любовь и уважение окружающих, которые сказали: «Нет, это больше не Гейдж. Нашего Гейджа больше нет.». — Виллт сделал драматическую паузу. — В чем же было дело? В его сердце? В его бессмертной душе? Нет! Все дело было в его мозге. В префронтальной коре, которая раньше отвечала за его характер. Железная воля, цельный и прямой характер, все черты, воплощающие человеческое достоинство, были разрушены штырем, пролетевшим сквозь череп.
Виллт потянул руку за графином, стоящим на столе, налил себе воды и в молчании выпил. Все ждали. Он поставил стакан на стол и опять обратился к аудитории.
— А теперь повернитесь и посмотрите на голову вашего соседа слева.
Зал неуверенно последовал приказу.
— Она цела?
— Да, — ответил кто-то.
— Не слышу.
— Да, — нестройно ответил хор.
— Прекрасно. Посмотрите направо и гляньте на прелестный лобик вашей соседки. С ним все в порядке?
— Даа, — ответил хор уже веселее.
— Пощупайте свой собственный. Не сократовский, конечно, но сойдет. В нем есть дыра? В нем есть повреждения?
— Неееет, — ответила аудитория.
— Отлично, — заключил Виллт. — Ваша префронтальная кора на месте. И, значит, у вас есть шанс воспользоваться тем, что принесли вам в наследство тысячелетия эволюции Человека Разумного. То, что позволило нашим голым лохматым предкам выжить среди саблезубых тигров. То, что привело нас из сырых пещер в светлую аудиторию. То, что дало нам авиацию, архитектуру и коньяк. Возможность остановиться и подумать. Возможность остановиться и спланировать. Ориентироваться между «я буду», «я не буду» и «я хочу». Не гарантию. Возможность. Будите ли вы ею пользоваться — зависит только от вас.
Он отсалютовал аудитории стаканом.
Повисла пауза. Потом раздался грохот аплодисментов и улюлюканье.