Тельгесин прошел внутрь. В комнатке, гордо именуемой студией, царил обычный бардак — в одном углу громоздился гончарный круг, ящик с глиной и верстак Медб, в другом грудились мольберты Венсди.
Сама Венсди исподлобья разглядывала мольберт, постукивая туфелькой, и грызла карандаш. Платье на ней было черное, но это ничего не значило — она всегда носила черное.
— Привет, — сказал Тельгесин. — Ты идешь?
Венсди вместо ответа резким движением отвернула мольберт от окна. Тельгесин вздрогнул и отвел взгляд.
Это был портрет Эмриса Виллта, точный и совершенно безжалостный — некрасивое умное лицо, схваченное в самый миг перед безумием, как мост перед падением. Года в четыре он видел, как падал Золотой мост при первой постройке. Они еще неделю потом бегали глазеть на перекрученные вдрызг опоры. Мальчишки постарше помогали рыбакам ошаривать дно реки и берега. Сосед нашел тело, вынесенное течением, и страшно этим гордился. Обломки конструкции потом разобрали, но все, кто успели их увидеть, не могли забыть ни чем это началось, ни чем кончилось.
Вот и с портретом было так же.
— Ты… вот этому училась? — спросил Тельгесин.
Венсди задрала подбородок.
— Да, — с вызовом сказала она. — Плохо вышло?
— Хорошо, — сказал Тельгесин. — Я не знал…
Он начал протирать очки. Ему нужно было хотя бы немного на нее не смотреть.
— Чего не знал? — резко спросила Венсди. Она отвернулась и принялась откреплять рисунок от мольберта. Во все стороны полетели кнопки.
Что ты была в него тоже влюблена, подумал Тельгесин.
— Что ты так рисуешь, — сказал он.
Ему было смертельно всех жалко, но говорить этого вслух было ни в коем случае нельзя. Лучше всего было бы сказать что-нибудь про технику, но ничего на ум не шло.
— Это ты карандашами, да? — спросил он, чтобы что-нибудь спросить.
Венсди бросила на него раздраженный взгляд:
— Нет, елки зеленые, кровью сердца! Конечно, карандашами, чем еще! То есть, я попыталась тушью на первом подходе, но вышло черт знает что, три листа испортила… — тараторила она, стремительно засовывая рисунок в чертежный тубус, обуваясь, хватая вещи и сбегая вниз по лестнице.
Говори, думал Тельгесин, говори, не останавливайся.
— Хорошо еще, у меня «блэквинги» оставались, как знала, что надо пару отложить… — она вылетела из подъезда, увидела ждущую у лестницы компанию, и осеклась.
Рози наморщила нос из-под черной вуальки:
— А вот у нашей Венсди, похоже, все хорошо.
— У Венсди всегда все хорошо, — оскалилась та.
— А где Фил? — спросил Тельгесин прежде, чем они сцепились.
— Дворецкий сказал, что «мастер Фил уехал и не сообщил, когда вернется», — ответил Рон и сплюнул сквозь зубы на мостовую.
— Рон! — одернула его Рози. — Но как Фил мог, да? Ужасно нечутко с его стороны. А я так на него надеялась, он мог бы взять машину, и нам всем не пришлось бы идти пешком!
— Все мы все равно бы не поместились, — сказал Рон.
Рози поджала губы:
— Ну, не все. Некоторые. Тебя вот он мог бы подвезти, ты же его друг, как-никак!
— Видимо, никак, — отрезал Рон.
Вот так и возникает классовая ненависть, мелькнуло у Тельгесина.
Венсди молча смотрела на них, помахивая сумочкой и неуклонно светлея лицом. Будто резкий электрический блик дрожал в углу прикушенных губ, в глубине темных зрачков, она изо всех сил пыталась его скрыть, и все-таки он прорывался, и Тельгесин знал, что если Венсди сейчас себя отпустит, то он увидит то же самое выражение — злое, веселое и надломленное, какое он видел на портрете. Впечатанное в нее, как оттиск печати в воск.
Тельгесин сжал Венсди за локоть:
— Пожалуйста, не надо.
— Что не надо?
— Если ты хочешь нарисовать с Рози карикатуру и продать в газету — не надо.
Венсди вырвала руку:
— С чего ты решил, что я хочу такое сделать?
Тельгесин промолчал.
— Чего вы там шепчетесь? — спросила Рози.
— Ничего, — огрызнулась Венсди.
Рози фыркнула и взяла Рона под руку. Они зашагали к университету. Тельгесин и Венсди пошли следом.
— И какого черта ты решил, что можешь мне указывать? — Венсди дернула плечом, поправляя сползший тубус.
Тельгесин промолчал.
— И с чего это я не должна? Если она считает, что похороны — это повод нацепить новую шляпку, она заслуживает всего, что может с этого получить!
— Ты считаешь, что он был прав, — помолчав, сказал Тельгесин. — Высмеивая все.
Венсди остановилась.
— Да, считаю!
«И тебя?» — хотел спросить Тельгесин, но не спросил. Венсди прибавила шагу, догоняя Рози и Рона. До самого университета они не говорили.