«Невозможно предугадать, что у него на уме, — жаловалась Доротея. — Никто не умеет так молчать, как он». Тем не менее ей с Эдмоном удалось произвести на свет троих детей: Наполеона Луи, или Луи, после падения императора, Доротею Шарлотту Эмили и Александра Эдмона. Доротея находила утешение в детях, во всем остальном супружество было безрадостным и тягостным.
Затем, летом 1814 года, незадолго до конфесса, произошла трагедия. Дочь Доротеи заразилась корью, страшным заболеванием начала XIX века. После некоторой поправки ее состояние внезапно ухудшилось, и девочка умерла.
Доротея сходила с ума от горя и переносила страдания в одиночестве. Эдмон пропадал на военной службе и видел девочку при жизни лишь несколько месяцев. Все родственники находились либо в Берлине, либо в Курляндии, либо на курортах в Центральной Европе. Единственным человеком, навестившим ее в эти тяжелые дни, был Талейран. Министр оторвался от своих дел и приехал к Доротее, чтобы утешить молодую мать.
Доротея нуждалась в участии и переменах. Так случилось, что тем же летом Талейран предложил ей поехать с ним в Вену на конгресс. Она будет хозяйкой посольства. Доротея приняла предложение. Ее уже ничто не удерживало в Париже. Конечно, ей будет не хватать детей, но они останутся с матерью Доротеи, герцогиней. В любом случае конгресс продлится всего несколько недель.
Загоревшись новыми впечатлениями, Доротея начала подбирать платья, веера, маски, чулки, туфли и украшения, а лакеи погрузили огромные сундуки в кареты. 16 сентября Доротея и Талейран отбыли в Вену вместе.
Талейрану действительно пригодились ее таланты. Она была красива, грациозна, обворожительна и, самое главное, необыкновенно умна. Доротея обладала уникальным даром вести беседу и располагать к себе людей. Другие салонные хозяйки могли продемонстрировать больше светской изысканности и изощренности, но юность и невинная неопытность Доротеи обеспечивали ей свое особое место в высшем обществе Вены.
Глава 5
«БОЛЬШАЯ ЧЕТВЕРКА»
Притворяйтесь, будто вы не знаете то, что всем давно известно, а знаете то, чего не знают другие, и понимаете то, чего никто не понимает; не терпите то, что все терпят, и в особенности делайте вид, будто вы способны делать невозможное.
Пьер Огюстен Карон де Бомарше. Женитьба Фигаро (1784)
Уличные артисты достойно подготовились к наплыву венценосцев, царедворцев и других знатных особ. В кукольных театрах по всему городу появились новые аттракционы, устраивались красочные представления с участием животных, один дрессировщик показывал обезьяну, сову и акулу, которую он якобы поймал в море у Триеста. В зоопарке дворца Шёнбрунн можно было посмотреть на ручных птиц, медведей, двух верблюдов, бизонов и кенгуру, привезенных из Новой Голландии, ставшей теперь Австралией.
Особенно привлекал всех огромный парк Пратер в северной части города, где прежде были королевские охотничьи угодья. Там открылись кафе, ресторанчики, танцзалы, игорные дома, оформленные в виде китайских и индийских пагод, швейцарских шале или хижин дикарей. В парке были отведены специальные места для фестивалей, конных выездов и пеших прогулок. Высоченные деревья этого «чудо-леса», по описанию месье Каде де Гассикура, «создавали тени, покрывавшие землю зеленым ковром, который никогда не золотили лучи солнца».
Один антрепренер открыл в парке «механический оптический театр», в котором он демонстрировал «эпизоды войны», например, «пожар в Москве» или «Битву при Лейпциге». Он показывал и вступление союзников в Париж, которое изображали «более тысячи движущихся фигур».
Любознательные гости бродили по узким, кривым улицам вокруг собора Святого Стефана и непременно попадали на базарные площади Внутреннего города. Даже Эмили, супруга лорда Каслри, привыкшая к чудесам лондонского Уэст-Энда, пришла в восторг от увиденных красот. «Бог мой, — говорила она мужу, — что за восхитительный город! Какие магазины! Я чуть не свернула шею, разглядывая витрины».
Лавочники и предприниматели всех мастей предвкушали, что будут купаться в золоте. Трактирщики, рестораторы, владельцы кафе и театров готовились принимать, потчевать и развлекать самых богатых и влиятельных лиц Европы и их огромную свиту. Хорошие барыши надеялись заработать шляпники, перчаточники, изготовители париков и игрушек, портные, швеи, парикмахеры, пекари, мясники и цветочницы.
Домовладельцы подсчитывали сказочные доходы, зная, что в городе негусто с жильем. Некоторым делегациям, как, например, испанцам, поселившимся рядом с британцами на Миноритенплац, посчастливилось снять особняки. Другим же иностранным миссиям пришлось размещаться в меблированных комнатах или в мансардах и даже на чердаках.