Венский конгресс не походил ни на одну мирную конференцию, имевшую место в истории. Это было первое крупное международное миротворческое мероприятие по всем меркам, в том числе и в смысле его одиозности, которая до сих пор вызывает горячие дискуссии. Он отличался не только масштабностью проблем, но и взрывоопасным составом делегаций, съехавшихся в декадентскую столицу Габсбургов.
Австрию, хозяйку конгресса, представлял холеный, честолюбивый, искушенный в дипломатии и женщинах князь-донжуан Меттерних. Из побежденной Франции, избавленной от Наполеона, приехал тоже дипломат, в равной мере утонченный и развращенный князь Шарль Морис де Талейран-Перигор. Мадам де ла Тур дю Пен признавала справедливыми все скандальные обвинения, выдвигавшиеся в адрес французского аристократа. Однако это не мешало ей считать его самым «притягательным» человеком. В напудренном парике, бархатном камзоле, на красных каблуках, он выглядел последним живущим представителем старого режима. «Дерьмо в шелковых чулках», — говорил о нем Наполеон.
Особенно капризной и вспыльчивой была делегация Пруссии, северогерманского государства, бывшего тогда слишком сильным, чтобы занести его в разряд малых государств, но недостаточно сильным, чтобы считать великой державой. В Вену явился сам король Фридрих Вильгельм III, и его миссия была одной из самых больших, образованных и настырных. Пруссия требовала возмещения потерь, понесенных страной в результате бесцеремонного обрезания ее территории французскими интервентами.
Из Великобритании приехал министр иностранных дел виконт Роберт Уильям Каслри, чопорный и эксцентричный джентльмен, прославившийся тем, что, еще будучи членом парламента, устроил скандал, вызвав на дуэль правительственного министра. Теперь он свою необузданную энергию направил на международную стратегию, прекрасно понимая, что представляет экономическую силу, поддерживаемую самым мощным в мире флотом.
И наконец, Россия. Она дала конгрессу светскую звезду первой величины, по крайней мере сиявшую вначале, — царя Александра. Высокий, белокурый, в темно-зеленом мундире и сдвинутой набок шляпе, русский государь отличался импульсивностью и неумеренностью в своих желаниях. Он обладал ненасытной сексуальностью, в чем не уступал своей бабушке Екатерине Великой. Поведение его было всегда загадочно и непредсказуемо. «Если бы он был женщиной, — сказал как-то Наполеон, — я мог бы им увлечься».
Таков был блистательный состав главных участников Венского конгресса. Он длился девять месяцев, превратившись в самое грандиозное и незабываемое массовое гулянье в истории. На нем плелись интриги и заговоры, враждовали и влюблялись, состязались друг с другом в государственных и любовных делах. Один из очевидцев, молодой сочинитель песен, граф Огюст де Ла Гард-Шамбона так охарактеризовал этот необыкновенный международный спектакль:
«Королевства кромсались или наращивались на балах; милости раздавались за обедом; конституции составлялись на охоте... Все думали только об удовольствиях».
И все же, несмотря на безудержное веселье, в Вене перекраивалась карта мира. Швейцария получила статус нейтралитета. Конгресс провозгласил свободу плавания в морях и на реках, установил дипломатические процедуры, вернул бесценные предметы искусства их настоящим владельцам и совершил много других полезных дел. Под занавес делегации осуществили то, ради чего собрались: 9 июня 1815 года они подписали мир.
В бальных залах, дворцовых палатах и спальнях участники Венского конгресса сотворили то, что Генри Киссинджер назвал «самым длительным миром на европейском континенте».
Глава 1
И ХЛЕБ, И ЗРЕЛИЩА
Собралась в буквальном смысле орава царедворцев. Все кричат: «Мира! Справедливости! Баланса сил! Компенсаций!» Я здесь лишний. Все, что мне нужно, — это новая шляпа!
Принц де Линь
Эти места, искореженные двадцатилетней войной, никогда еще не видели так много богатых, роскошных карет. Путников поджидала опасность на каждой обочине, за каждым поворотом.
На дорогах орудовали разбойники, да и постоялые дворы служили притоном для головорезов. Рискнуть отправиться в путешествие после войны могли только «отчаянные храбрецы, глупцы и самоубийцы» либо идеалисты и праздные искатели приключений. Однако осенью 1814 года по дорогам, ведущим в Вену, мчались сотни красочных экипажей.