- Я только что получил донесение из генерального штаба от Главнокомандующего Комических сил Конфедерации. Здесь написано:
Командиру 45-го оперативного соединения контр-адмиралу Толвину. Сегодня, было достигнуто соглашение о полном прекращении боевых действий с Империей Килра. Соглашение вступает в силу с момента получения. Обратить особое внимание. Все наступательные операции должны быть немедленно прекращены и всем подразделениям приписывается отойти на исходные позиции. Огонь открывать только в целях самообороны.
Здесь имеются подписи Адмирала Нурогами и всех высших офицеров флота.
На пару секунд он замолчал, как будто собираясь с мыслями.
- Все, конец связи, - сказал он, отключая связь.
Он видел своих офицеров, которые напряженно глядели на своего командира, некоторые удивленно переглядывались. За стенами уже слышался и начинал нарастать радостный гул.
- Я хочу сказать лишь одно, - торжественно произнес адмирал Толвин. - Я горжусь вами и той работой которую вы проделали. Семь лет я командовал "Конкордией", и за это время мы уничтожили восемь авианосцев, множество боевых кораблей, и бессчетное число истребителей, принимали участие в девяти фронтовых операциях. "Конкордия" не просто броня и двигатели, не только орудия и истребители, прежде всего "Конкордия" это - вы, а так же дух тех, кто служил на ней и погиб, выполняя свой долг. Без вас все это бесполезный хлам, кусок железа, ржавеющий на свалке.
Он замолчал, пытаясь подобрать подходящие слова, и после секундной паузы закончил:
- Надеюсь, что когда придет время и Конфедерации снова потребуется ваши силы и знания, то по первому требованию вы вернетесь, и исполните свой долг. И сделаете это не хуже, чем делали это до сего дня.
Все свободны.
Люди медленно стали подниматься. На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Потом кто-то выкрикнул: - Да ведь, война же окончена! Мы идем домой! - и комната, тут же наполнилась радостными возгласами и приветствиями. Плечи Толвина поникли, и он вышел из зала.
Он шел по коридору, не обращая внимания на временное отсутствие дисциплины и радостные возгласы сыпавшиеся со всех сторон. Добравшись до своей каюты, он вошел внутрь и закрыл дверь. Впервые за последние несколько месяцев он позволил себе расслабиться. Подойдя к шкафу он открыл дверцу, и достал оттуда, уже успевшую запылиться бутылку своего любимого английского скотча. Налив себе, он устроился поудобнее в кресле, и начал просматривать записи последней атаки, уже предоставленные тактическим отделом.
Атака была исполнена действительно на отлично, синхронизация действий была идеальной; все "Броадсворды" нацелились и произвели пуск торпед практически одновременно. Успешная атака, подобная этой, требовала большой отточенности и слаженности действий, на экране она выглядела прекрасно, и смотреть ее было почти так же приятно, как удивительный по сложности рисунок балетного танца.
"Проклятье!"
Стук в дверь отвлек его от приятных мыслей. Поставив стакан на столик, и заочно проклиная стоящего за дверью, Толвин, как ни в чем не бывало, произнес:
- Войдите!
Дверь скользнула в сторону.
Не в адмиральских правилах было вставать, но он все же не смог удержаться от легкой улыбки при виде вошедшего. В коридоре за дверью, стоял по стойке смирно капитан 2-го ранга Ясон Бондаревский, которого Адмирал знал еще по позывному "Медведь".
- Входи Медведь. Что привело тебя?
Ясон вошел и остановился в середине каюты, озираясь, как будто чувствовал себя не в своей тарелке.
- Давай забудем про устав, по крайней мере сейчас, и выпьем, предложил Толвин, и наполнив еще один стакан, и протягивая его Ясону.
- Спасибо.
- Присаживайся.
Ясон уселся в предложенное адмиралом кресло. Взяв стакан, он сделал хороший глоток скотча.
- Неплохо, - улыбнулся он.
- Лучшее, берегу для особых случаев.
- Подобно этому?
- Не совсем, сегодня мне просто захотелось выпить, - улыбнулся Адмирал.
Ясон опустил глаза и стал увлеченно изучать ровный сварной шов, пересекающий адмиральскую каюту. Толвин почувствовал напряжение.
- Ну давай, сынок, что там у тебя...
- Вы знаете, кое-что серьезно беспокоит меня, и я подумал, что будет лучше, если я приду к вам, и мы обсудим это конфиденциально.
- И ты подразумеваешь, что это кое-что зовется перемирие?
- Частично, - уклончиво ответил Ясон.
- Хорошо, тогда выкладывай все.
- Знаете, то донесение из штаба флота... Объявление о перемирии прибыло примерно за пятьдесят минут до того, как нашей атакой был уничтожен авианосец килрафи.
Толвин шумно вдохнул, и бросил недобрый взгляд на своего собеседника. Но сразу же оправившись от такого неожиданного начала разговора, откинувшись в кресле, еще раз, но уже по-другому посмотрел на Ясона.
- Какого черта, Бондаревский? С чего ты это взял? - спросил он негромко, но стальные нотки отчетливо прозвучали в этом вопросе. - Кроме того, сообщение предназначалось только для меня.
- Адмирал, "Тарава" была авианосцем поддержки в этой операции. Если бы что-то случилось с "Конкордией", то мне пришлось бы взять на себя общее руководство операцией. В этой ситуации, я взял на себя ответственность, и непосредственно контролировал все каналы связи со штабом флота, включая и ваш. Представьте, что вы были бы убиты, мне просто необходимо было знать полную картину происходящего. Сразу я не обратил внимания на это сообщение, оно было просто декодировано и сохранено в мой персональный файл. Но позже поступил сигнал, уничтожить его, и я решился прочесть.
То, в чем признался Ясон, было за пределами дозволенного, но этого говорило о том, что он стал теперь настоящим командиром. Испытывая двоякое чувство, Адмирал про себя отметил, что уроки академии по управлению и координации действий в условиях быстро меняющейся обстановки явно не прошли для него даром. Ведь если бы и в самом деле что-то случилось с "Конкордией", то молодому офицеру действительно пришлось бы принять командование и всю ответственность за проведение операции. В истории уже встречалось нечто подобное.
Когда Толвин преподавал в академии Флота, то даже приводил этот пример. Инцидент относился к моменту войны между Англией и Америкой. В бою между американским и британским кораблями, командир американского корабля был смертельно ранен, и младший офицер отнес капитана на нижнюю палубу к врачу.