«Не выпорешь, – подумала Арья. – Больше ты меня не тронешь». Но все-таки побежала, как он велел. Должно быть, старые боги Севера направляли ее – на полпути к пивоварне, проходя под каменным мостом, соединявшим Вдовью башню и Королевский Костер, она услышала раскатистый гогот. Из-за угла вышел Рорж и с ним еще трое, с мантикорами сира Амори на груди. Увидев Арью, он остановился и ухмыльнулся, показав кривые зубы под кожаным клапаном, который иногда надевал, чтобы скрыть недостаток носа.
– Гляди-ка – сучонка Йорена. Теперь нам ясно, зачем тот черный ублюдок вез тебя на Стену! – Он снова заржал, и другие вместе с ним. – Ну, где теперь твоя палка? – спросил Рорж, и улыбка у него пропала так же быстро, как и появилась. – Я, помнится, обещал поиметь тебя ею. – Он шагнул к ней, и Арья попятилась. – Поубавилось храбрости-то, когда я без цепей, а?
– Я тебе жизнь спасла. – Арья держалась на добрый ярд от него, готовясь шмыгнуть прочь, если он попытается схватить ее.
– Надо будет за это оттянуть тебя лишний разок. Как тебя Йорен – в щелку или в твой тугой задочек?
– Я ищу Якена. У меня к нему письмо.
Рорж осекся. Что-то в его глазах… уж не боится ли он Якена Хгара?
– Он в бане. Уйди прочь с дороги.
Арья повернулась и побежала, быстрая как олень, мелькая ногами по булыжнику. Якен сидел в чане, окруженный паром, а прислужница поливала ему голову горячей водой. Длинные волосы, рыжие с одной стороны и белые с другой, падали ему на плечи, мокрые и тяжелые.
Арья подкралась тихо, как тень, но он все равно открыл глаза.
– Крадется, как мышка, но человек все слышит. – «Как он мог услышать?» – подумала она, а он, похоже, услышал и это. – Шорох кожи по камню поет громко, как боевой рог, для человека, чьи уши открыты. Умные девочки ходят босиком.
– Мне надо передать тебе кое-что. – Арья нерешительно покосилась на служанку. Та явно не собиралась уходить, поэтому Арья нагнулась к самому уху Якена и шепнула: – Виз.
Он снова закрыл глаза, блаженствуя, словно в полудреме.
– Скажи его милости, что человек придет, когда время будет. – Рука его внезапно взметнулась и плеснула на Арью горячей водой, но та отскочила, спасаясь.
Она передала Таффлберри слова Виза, и пивовар разразился руганью.
– Скажи Визу, что у моих ребят и без него работы хватает, а еще передай ему, рябому ублюдку, что семь преисподних раньше замерзнут, чем он получит хоть рог моего эля. Чтоб бочки его были у меня через час, не то лорд Тайвин услышит об этом.
Виз тоже стал ругаться, хотя «рябого ублюдка» Арья опустила. Он кипел и грозился, но в конце концов отыскал шестерых парней и заставил их катать бочки на пивоварню.
Ужин в тот вечер состоялся из жидкой ячменной похлебки с морковкой и луком и куска черствого черного хлеба. Одна из женщин, последнее время спавшая в постели Виза, получила в придачу ломоть зрелого голубоватого сыра и крылышко каплуна, о котором Виз говорил утром. Остальную птицу Виз слопал сам, и прыщи в углу его рта заблестели от жира. Он почти совсем уже с ней расправился, когда увидел, что Арья на него смотрит.
– Ласка, поди-ка сюда.
На полуобглоданной ножке еще оставалось немного темного мяса. Он забыл, а теперь вспомнил. Арья почувствовала вину за то, что велела Якену убить его. Она встала со скамейки и прошла во главу стола.
– Я заметил, как ты на меня смотришь. – Он вытер пальцы о ее рубаху, схватил ее за горло одной рукой, а другой закатил ей оплеуху. – Тебе что было сказано? – Он ударил ее еще раз, тыльной стороной ладони. – Не пяль на меня свои зенки, не то в другой раз я выковырну у тебя один глаз и скормлю своей суке. – Он толкнул Арью так, что она упала на пол. При этом она зацепилась за торчащий из скамьи гвоздь и разорвала себе рубаху. – Пока не зашьешь это, спать не ляжешь, – заявил Виз, приканчивая каплуна. Потом он шумно обсосал свои пальцы, а кости бросил своей мерзкой пятнистой собаке.
– Виз, – шептала Арья ночью, зашивая прореху. – Дансен, Полливер, Рафф-красавчик. – При каждом новом имени она проталкивала костяную иглу сквозь некрашеную шерсть. – Щекотун и Пес. Сир Грегор, сир Амори, сир Илин, сир Меррин, король Джоффри, королева Серсея. – Долго ли ей еще придется поминать Виза в своей молитве? Она уснула с мечтой о том, что утром, когда она проснется, он уже будет мертв.