- А ты что будешь делать?
- Поеду обратно в "Сломанную наковальню".
- Без охраны? - ухмыльнулся Бронн. - Говорят, на улицах опасно.
- Я вызову капитана сестриной стражи и напомню ему, что я Ланнистер не меньше, чем она. Пусть не забывает, что он присягал Бобровому Утесу, а не Серсее или Джоффри.
Час спустя Тирион выехал из Красного Замка в сопровождении дюжины ланнистерских гвардейцев в красных плащах и гребнями на шлемах. Проезжая под воротами, он увидел головы, выставленные на стене. Почерневшие от разложения и смолы, они давно уже стали неузнаваемыми.
- Капитан Виларр, - сказал Тирион, - я хочу, чтобы к завтрашнему дню их сняли. Отдайте их Молчаливым Сестрам для погребения. - "Трудненько будет понять, какая которому телу принадлежит, - подумал он, - но делать нечего. Даже в разгаре войны нужно соблюдать какие-то приличия".
Виларр заколебался:
- Его величество приказал, чтобы головы изменников оставались на стене, пока он не займет три оставшиеся свободными пики.
- Дайте-ка угадаю. Одна для Робба Старка, две других для лордов Станниса и Ренли, не так ли?
- Точно так, милорд.
- Моему племяннику нынче исполнилось тринадцать, Виларр, - не забывайте об этом. Завтра этих голов здесь не будет, иначе одна из пустых пик может получить несколько иное украшение. Вы меня поняли, капитан?
- Я сам присмотрю за тем, чтобы их убрали, милорд.
- Вот и хорошо. - Тирион тронул коня каблуками и пустился рысью, предоставляя красным плащам поспевать за собой.
Он сказал Серсее, что намерен посмотреть, как дела в городе, и это была не совсем ложь. Тириону Ланнистеру не слишком нравилось то, что он видел. Улицы Королевской Гавани всегда были людными и крикливыми, но теперь здесь чувствовалась угроза - Тирион не помнил такого по своим прошлым посещениям. На улице Ткачей валялся в канаве голый труп, и стая бездомных собак терзала его, однако никто не вмешивался. Многочисленные стражники расхаживали повсюду парами в своих золотых плащах, черных кольчужных рубахах и с железными дубинками под рукой. На рынках оборванные люди распродавали свои пожитки за любую цену, которую им давали... и наблюдался явный недостаток крестьян, продающих съестное. То немногое, что имелось в наличии, стоило втрое дороже, чем год назад. Один торговец предлагал крыс, зажаренных на вертеле, выкрикивая: "Свежие крысы! Свежие крысы!" Свежие крысы, конечно, предпочтительнее тухлых, с этим не поспоришь. Пугало то, что эти крысы выглядели аппетитнее, чем большая часть продаваемого в мясных рядах. На Мучной улице чуть ли не у каждой лавки стояла охрана. "В тяжелые времена наемники стоят дешевле, чем хлеб", - подумал Тирион.
- С привозом дело плохо? - спросил он Виларра.
- Неважно, - признался тот. - В приречье идет война, а лорд Ренли поднимает мятежников в Хайгардене, поэтому дороги на юг и на запад перекрыты.
- Что предпринимает по этому поводу моя дражайшая сестра?
- Она стремится укрепить город. Лорд Слинт утроил численность городской стражи, а королева поставила тысячу мастеровых на оборонные работы. Каменщики укрепляют стены, плотники сотнями строят скорпионы и катапульты, лучных дел мастера готовят стрелы, кузнецы куют клинки, а Гильдия Алхимиков пообещала выставить десять тысяч горшков дикого огня.
Тирион беспокойно поерзал в седле. Его порадовало, что Серсея не сидит сложа руки, но дикий огонь - предательская штука, а десять тысяч горшков способны всю Королевскую Гавань превратить в головешки.
- Где же сестра взяла деньги, чтобы заплатить за все это? - Ни для кого не было тайной, что король Роберт обременил казну долгами, алхимики же бескорыстием никогда не славились.
- Лорд Мизинец всегда изыщет способ, милорд. Он учредил налог для тех, кто хочет войти в город.
- Да, это верный доход. - "Умно, - подумал Тирион. - Умно и жестоко". Десятки тысяч людей бегут от войны в мнимую безопасность Королевской Гавани. Он видел их на Королевском Тракте - детей, матерей и озабоченных отцов, провожавших его лошадей и повозки жадными глазами. Добравшись до города, они, безусловно, отдадут все, что у них есть, только бы пройти за эти высокие надежные стены... хотя они крепко бы призадумались, если бы знали о диком огне,
Гостиница под вывеской, изображающей сломанную наковальню, стояла неподалеку от городских стен, близ Божьих ворот, через которые Тирион утром въехал в город. Мальчишка-конюх подбежал, чтобы помочь Тириону сойти с коня.
- Отправляйтесь со своими людьми обратно в замок, - сказал карлик Виларру. - Я буду ночевать здесь.
- Не опасно ли это, милорд? - усомнился Виларр.
- Что вам сказать, капитан? Когда я покидал эту гостиницу утром, в ней было полно Черноухих. С Чиллой, дочерью Чейка, никто не может считать себя в безопасности. - И Тирион ушел в дом, оставив озадаченного капитана снаружи.
В общей комнате его встретили бурным весельем. Он узнал гортанный хохоток Чиллы и мелодичный смех Шаи. Девушка пила вино за круглым столиком у очага вместе с тремя Черноухими, которых Тирион оставил ее охранять, и каким-то толстяком, сидящим к нему спиной. "Должно быть, хозяин гостиницы", - подумал Тирион, но тут Шая обратилась к нему по имени, и незнакомец встал.
- Дражайший милорд, как я рад вас видеть, - воскликнул евнух со сладкой улыбкой на покрытом пудрой лице.
- Лорд Варис? - опешил Тирион. - Не ожидал встретить вас здесь. - Иные его побери, как он ухитрился разыскать их так быстро?
- Извините за вторжение. Мне не терпелось познакомиться с вашей молодой леди.
- Молодая леди, - смакуя, повторила Шая. - Вы наполовину правы, милорд, я и верно молода.
"Восемнадцать лет, - подумал Тирион. - Ей восемнадцать, и она шлюха, но сообразительная, ловкая в постели, как кошечка, с большими темными глазами, густой гривой черных волос, сладким, мягким, жадным ротиком... и моя! Будь ты проклят, евнух".
- Боюсь, что это я вторгся к вам, лорд Варис, - с деланной учтивостью сказал он. - Когда я вошел, вы все от души веселились.