На шум явился часовой, Хэйхед с шишкой на носу. Он увидел, что Бран воет у окна, и спросил:
- Что случилось, мой принц?
Брану было странно, что его называют принцем, - хотя он и правда наследник Робба, а Робб теперь Король Севера. Он повернул голову и завыл на стражника:
- Оооооооооо. Ооо-оо-ооооооооооо. Хэйхед сморщился:
- А ну-ка перестаньте.
- Оооооооо-ооооооо. Оооооо-ооо-ооооооооо. Часовой ретировался и вернулся с мейстером Лювином - в сером, с тугой цепью на шее.
- Бран, эти звери и без тебя производят достаточно шума. - Он пришел через комнату и положил руку мальчику на лоб. -Час поздний, и тебе давно пора спать.
- Я разговариваю с волками. - Бран стряхнул руку мейстера.
- Может быть, Хэйхед уложит тебя в постель?
- Я сам могу лечь. - Миккен вбил в стену ряд железных брусьев, и Бран мог передвигаться по комнате на руках. Это было дело долгое, трудное, и потом у него болели плечи, но Бран терпеть не мог, когда его носили.
- Только я не хочу спать и не буду.
- Все должны спать, Бран. Даже принцы.
- Когда я сплю, я превращаюсь волка. - Бран отвернулся и снова стал смотреть в ночь. - А волкам снятся сны?
- Я думаю, всем живым существам они снятся - только не такие, как у людей.
- А мертвым? - Бран подумал об отце, чье изваяние высекал каменотес в темной крипте под Винтерфеллом.
- На этот счет говорят по-разному, а сами мертвые молчат.
- А деревьям?
- Деревьям? Нет.
- А вот и снятся, - с внезапной уверенностью сказал Бран. - Им снятся свои сны. Мне иногда снится дерево. Чардрево, как у нас в богороще. Оно зовет меня. Только волчьи сны лучше. Я чую разные запахи, а иногда чувствую вкус крови.
Мейстер Лювин оттянул цепь, натиравшую ему шею.
- Тебе бы проводить побольше времени с другими детьми...
- Ненавижу других детей. - Бран подразумевал Уолдеров. - Я же приказывал, чтобы их отправили прочь.
- Фреи - воспитанники твоей леди-матери, - посуровел мейстер, - и присланы сюда по ее особому указанию. Ты не можешь прогнать их - кроме того, это нехорошо. Куда они денутся, если мы их прогоним?
- К себе домой. Это из-за них меня разлучили с Летом.
- Маленький Фрей не хотел, чтобы на него нападали, - не больше, чем я.
- Это был Лохматый Песик. - Большой черный волк Рикона так одичал, что даже Бран иногда его боялся. - Лето никогда никого не кусал.
- Лето перервал человеку горло в этой самой комнате - забыл? Пойми: те милые волчата, которых вы с братьями нашли в снегу, выросли в опасных зверей. Фреи правильно делают, что опасаются их.
- Это Уолдеров надо было отправить в богорощу. Пусть бы играли там в своего лорда переправы, а Лето опять бы спал со мной. Если я принц, почему вы меня не слушаетесь? Я хочу кататься на Плясунье, а Элбелли не выпускает меня за ворота.
- И правильно делает. В Волчьем Лесу опасно - ты сам должен был это понять после своей последней прогулки. Хочешь, чтобы разбойники взяли тебя в плен и продали Ланнистерам?
- Лето спас бы меня, - упорствовал Бран. - Принцам всегда разрешают плавать по морю, охотиться на вепря в лесу и поражать цель копьем.
- Бран, дитя мое, зачем ты так мучаешь себя? Когда-нибудь ты сможешь проделать все это, но пока что тебе всего восемь лет.
- Лучше бы я был волком. Тогда я жил бы в лесу, спал, когда захочу, и нашел бы Арью и Сансу. Я отыскал бы их по запаху и спас, а когда Робб пошел бы в бой, я дрался бы рядом с ним, как Серый Ветер. Я разорвал бы глотку Цареубийцы своими зубами, вот так, и война бы кончилась, и все вернулись бы в Винтерфелл. Если бы я был волком. - И Бран завыл: - Оооооо-ооо-оооооооо.
Лювин повысил голос:
- Настоящий принц был бы рад...
- АААААА-000000000, - завыл Бран еще громче. - 000000-0000000000.
- Ну, как знаешь, - сдался мейстер и ушел с горестным и в то же время недовольным видом.
Когда Бран остался один, выть ему сразу расхотелось, и через некоторое время он умолк. "Я и был им рад, - с обидой сказал он про себя. - Я вел себя как настоящий лорд Винтерфелла - разве не так?" Когда Уолдеры только прибыли из Близнецов, это Рикон хотел, чтобы они уехали. Хочу мать, отца и Робба, визжал четырехлетний малыш, а не этих чужих мальчиков. Как раз Брану пришлось его успокаивать и оказывать Фреям радушный прием. Он предложил им мясо, мед и место у огня - даже мейстер Лювин сказал потом, что он молодец.
Но это все было до игры.
Для игры необходимо было бревно, шест, водоем и большое количество шума. Главное условие составляла вода, как заявили Брану оба Уолдера. Вместо бревна можно обойтись доской или даже рядом камней, а вместо шеста взять ветку, да и кричать не обязательно, но без воды играть невозможно. Поскольку мейстер Лювин и сир Родрик не отпускали детей в Волчий Лес на поиски ручья, пришлось ограничиться одним из мутных прудов в богороще. Уолдеры никогда еще не видели, как горячая вода выходит из земли с пузырями, но оба согласились, что так играть будет еще лучше.
Их обоих звали Уолдер Фрей. Уолдер Большой сказал, что в Близнецах целая куча Уолдеров, и все они названы в честь их деда, лорда Уолдера Фрея. "А в Винтерфелле у всех свои имена", - надменно заявил Рикон, услышав об этом.
По правилам игры бревно клали поперек водоема, и один игрок становился посередине с шестом. Это и был лорд переправы, и когда другие приближались к нему, он говорил: "Я лорд переправы, кто идет?" Тогда другой игрок должен был сказать, кто они такие и зачем им нужно переправиться на ту сторону. Лорд мог заставить его поклясться и ответить на его вопросы. Правду говорить было не обязательно, но клятву надо было соблюдать, пока не скажешь "чур-чура", и весь фокус заключался в том, чтобы сказать "чур-чура" так, чтобы лорд переправы не заметил. Тогда можно было попробовать сшибить лорда в воду и стать лордом самому, но только если ты сказал "чур-чура" - иначе ты вылетал из игры. Лорд же мог скинуть в воду кого и когда угодно, и палка была только у него.
На деле игра сводилась к пиханию, тычкам и, падениям, а также спорам о том, сказал кто-то "чур-чура" или нет. Уолдер Малый был лордом переправы чаще других.
Он назывался Уолдером Малым, хотя был высок и толст, с красным лицом и большим круглым пузом. Уолдер Большой был, наоборот, тощим, остролицым и на полфута ниже Малого. "Он на пятьдесят два дня старше меня, - объяснял Уолдер Малый, - потому и считается, что он больше, зато я расту быстрее".