Юрка хотел было пойти под навес, где летом работает отец, прячась от дождя и солнца. Там много интересного: и широкие ножи для раскройки кожи, и изогнутые шилья, куски воска для вощения дратвы, точильные бруски. Но инструменты отец трогать не велит, и мальчик, минуя навес и сарай, направился к конюшне. А в ней хромая кобылица ест сено. Рядом с кобылицей жеребенок Сильный. Так назвал его Юрка, потому что это его конь.
— Соси, соси пуще, — наказал мальчик своему любимцу, уткнувшемуся в живот матери-кобылицы. — Сил набирайся.
Рядом с банькой колодец с журавлем, а вдоль частокола рябины огнем горят.
Удобнее всего доставать ягоды с крыши баньки, и Юрка лезет на крышу. Оттуда виден соседский двор. Там живет его друг Доронка, сын кузнеца.
Из просторной пятистенной избы слышатся скрип раскачиваемой люльки и песня, которую напевает сестра Доронки Евфросинья. Только слов разобрать невозможно.
— Доронка-а-а! — протяжно закричал Юрка. — Доронка-а-а!
Вместо друга вышла из дома Евфросинья:
— Что кричишь? Дитя разбудишь!
— Доронку мне надобно.
— Он в кузнице, батюшке помогает, — сказала Евфросинья и ушла в избу.
Юрка легко спрыгнул с крыши баньки, а кузница, вот она, рядом, из открытой двери чад волной вытекает, и озаряется она малиновым светом. Да еще звонкие удары оттуда слышатся: бух! бух!..
Мальчик вошел в кузницу. У наковальни стоял мастер-кузнец, отец Доронки. В левой руке он держал в щипцах кусок железа, медленно поворачивал, подставляя под удары. А в правой руке кузнеца маленький молоточек: стук молоточком по железу — показывает мастер, куда бить надобно. А два подмастерья бьют по указанному месту кувалдами.
Стук — молоточком, бух — кувалдой. И от красного куска железа искры во все стороны разлетаются.
Все чаще и чаще постукивает молоточек, а за ним молоты словно вдогонку торопятся. Все больше и больше огненных звезд рассыпается и тухнет в черной от копоти кузнице.
Рядом с отцом Доронка стоит, одногодок Юрки, тоже ему недавно девять лет исполнилось. Внимательно следит Доронка за работой кузнецов: учится…
Когда кусок железа начал остывать, стук молотов прекратился, и один из подмастерьев положил длинную полосу железа на тлеющие в горне[6] березовые угли, а другой начал мехами раздувать огонь. И тотчас между слегка притухшими углями забегали красные змейки и окрылись в ярко засветившихся углях.
Смотреть, как снова медленно раскаляется железо, было неинтересно, и Юрка сказал другу шепотом:
— Доронка, пойдем рыбу удить. Вчера дядя Михалка, что за три двора от нас живет, язей, голавлей, ершей и щук наловил великое множество.
— Недосуг мне, да и врешь ты.
— Вру? Да он еще судака поймал и одну стерлядку.
— Стерлядку? — Доронка уже колебался: может, правда, пойти?
— А еще, говорят, осетра поймали, во какого! — И Юрка раскинул руки так широко, как только мог.
Доронка знал, что заходят иногда осетры в Москву-реку из Волги, но даже если бы им попался осетр, разве они вытащили бы его на берег?
— Ну, может, налима поймаем иль сома, жирнющего, с усами, — не унимался Юрка.
— Нет, недосуг, — опять стал серьезным Доронка, посмотрев на отца.
— Пошли! — не отставал Юрка. — У меня на удилище новый берестяной поплавок, а ты блесну бы взял на щук, а?
— Нет, дела у меня, — наотрез отказался Доронка.
— А какие же?
— Учусь. Пока помогаю батюшке: меха раздуваю, воду ношу. Вот смотрю, как меч куют. А подучусь малость, так вместе с ним выкуем и мне доспех. Батюшка говорит, что к тому времени как раз придет пора татар воевать, понял?
У Юрки глаза раскрывались все шире.
— К князю Дмитрию Ивановичу в войско пойду! — гордо продолжал Доронка, видя, как ошеломили его слова друга. Когда он замолчал, Юрка вздохнул:
— Счастливый ты: и пику и шлем себе выкуешь, а мой батюшка сможет научить меня только подкольчужную рубашку сшить из кожи.
— А без нее тоже нельзя, — ответил Доронка. — Как ударят саблей, так кольца в тело и вопьются, коль рубашки не будет. Давай так: ты мне рубашку сошьешь, а я тебе доспех выкую.
— И вместе пойдем в войско князя Дмитрия Ивановича?
— Вместе!
Лица мальчиков сияли. Юрка думать забыл и о жирном налиме, и об осетрах, что заплывают из Волги в Москву-реку.
Железо в горне снова накалилось. Кузнец захватил его клещами и положил на наковальню. Подручные взяли кувалды…
— Сюда! Сюда! Сюда! — показывал маленький молоточек, и громадные молоты послушно били в указанное место.