Кружится голова у Тришки: «Неужто все это теперь мое?»
Нет, никуда не уйдет он отсюда. Разделит пашенную землю на три доли и будет в одно лето с двух полей ярь и озимь брать, а полю третьему лежать под паром. И огород будет у Тришки: без капусты и репы негоже.
Ходит Тришка по пустоши, не нарадуется. Благостное место: покос рядом, выгон для скота привольный и река рукой подать, и лес стеной стоит недалече. Не верит своему счастью Тришка.
К вечеру появились у него соседи. От налогов не по силе снялся с родного места землепашец со всей своей семьей. Двинулся на необжитые земли. Великую льготу — ряд лет жить без повинностей и оброков сулит за это московский князь.
Поднимут крестьяне землю непаханую — великое богатство от этого князю.
Шел землепашец с семьей на новые земли да и набрел на ту же пустошь, что Тришка себе облюбовал. Хорошие места! Тут и решил обосноваться.
Солнце еще не встает, только чуть место означается алым светом, откуда ему подниматься над землею, а Тришка с соседом уже выходят в поле. Свежо. Кровь по жилам не течет, а играючи бежит. Радуются крестьяне: свою землю обрели. Перекинутся словом между трудов нелегких:
— Вот кабы оброков не платить да повинностей не нести…
— Тогда жить бы и жить. Помирать не захочется.
Но не вырос и первый урожай, как появился с оружными воинами помещик с жалованной грамотой от великого князя. Будет владеть этой землей, пока служит князю. Конно, людно и оружно пойдет он с князем в поход, на кого бы ни поднялся великий князь.
В ту же пору, когда ушла черная смерть с русских земель, плотник Степан со своим приемным сыном Ерофейкой пришли в Нижний Новгород и поселились за его стенами, в посаде. Сам, своими руками выкопал Степан землянку, вытесал лавки, стол. А на одной доске стола вырезал для забавы Ерофейки петушка. Радостно Степану, что всегда мальчик садится возле этого петушка и дивится: петух стоит на одной ноге, взмахнул крыльями, вытянул шею — кажется, вот-вот громко закричит: «Ку-ка-ре-ку!»
Не оправилась Русь от черной смерти, а тут новая беда: голод. Засуха, на полях неурожай. Однако у Степана и Ерофейки есть хлеб на столе: и в лихие времена сыщутся богатые люди, коим нужен плотник. Находится в торговом городе Нижнем Новгороде, стоящем высоко над широкой рекой Волгой, работа для плотника Степана, мастера с золотыми руками.
А для Ерофейки в Нижнем Новгороде все дивно. Приведет его Степан на стены градские и показывает:
— Вон, гляди: ладья под парусом, нос — голова орлиная идет супротив течения. Это в Новгород Великий восточные товары везут: шелка, благовония, пряности. А вон те, с белыми парусами, что стая лебяжья, плывут вниз по течению. В Орду путь держат. Везут, должно быть, соболей, белок, куниц, меха разные, и воск, поди, везут, и мед.
Но Ерофейка не слушает, какие товары в Орду отправляются. Ему интересно знать, как разные суда прозываются. И он кричит:
— Дядя Степан, гляди, вон под парусами идут ладьи дощатые, на носах и кормах будто хоромы и двери есть! Ну гляди же, дядя Степан!
— То учаны, большие суда торговые, — степенно поясняет Степан.
— Вон, гляди, лодка плоскодонная, борта низкие.
— То струг.
— А рыболовы все в челнах сидят. Челн, ведаю, из одного куска дерева долбят, — не переставая, говорит Ерофейка.
И Степан не молчит:
— Теперь смотри: загружаются у берега московские ладьи. Повезут купцы по Оке, а там по Москве-реке волжскую рыбу красную, икру. Большие деньги на торгу в Москве возьмут за них.
Посмотрит Ерофейка со стен вниз — и дух у него захватывает: глубоки овраги у подножий стен.
— Ни один враг с этой стороны в город не войдет, — поясняет Ерофейке Степан.
Мальчик внимательно слушает и сам пытает:
— А с нашей стороны, где мы живем, коли враг придет, то первым делом на посад и перебьет всех.
Радуется Степан: рассудительный сынок у него растет.
— Посадские люди в Детинец, в Кремль спрячутся, — поясняет он. — А посад сожгут защитники города, чтобы примета враг не смог сделать.
— Примета? А что же это такое, примет? — спрашивает Ерофейка.
— Ну, словно гора из бревен и хвороста. На катках устанавливается. Подкатят ее к стенам…
Ерофейка, не дослушав, перебивает:
— И зажгут, да? Дядя Степан, ведь зажгут, чтоб полымя стены спалило? Так?
— Ишь, догадался! Умный ты у меня, Ерофей.
Брал Степан с собой Ерофейку и на плотницкое дело: пусть пока приглядывается.