Слышится Дмитрию в голосе митрополита Алексия твердость, будто железы друг о дружку стукнулись. И видит: светлеют лица бояр от слов владыки, спокойнее становятся. Вспомнил княжич поучение опекуна: всегда должен князь защищать бояр своих — от всех, кто смуту, неповиновение учинит, будь то смерды, холопы аль градские черные люди[2]. По то и крепят они власть своего князя.
Говорит Алексий в тяжкой тишине, наполнившей Думную палату:
— По всем церквам священнослужители стращают поджигателей, грабителей добра господского карой божьей, страшным судом за такой грех, да без сильной княжеской власти каяться перестанет простой люд, молитвы позабудут, не токмо господ своих. — Помедлил митрополит, на боярина Михаила Юрьевича глянул. — А тебе, боярин, будет княжеская помощь: пошлем в удел твой ратных людей для усмирения, чтобы другим неповадно было.
Слушает Дмитрий Алексия, и представляются ему черные люди, смерды в облике чудищ в медвежьих лохматых шкурах. Откроют рот, а изо рта огонь полыхает, жжет боярские дворы, свистнут посвистом разбойничьим — летят овины боярские, из конюшен бегут в испуге кони. А тиуны скачут за помощью к князю.
Знать, великая сила нужна супротив них, коль так всполошились старейшие бояре, испугались.
Давно уж прошло время полудня, обеда, после которого по неписаному русскому закону полагалось соснуть и зверю, и птице, и человеку, а бояре все еще сидят в Думной.
Видит митрополит — мается Дмитрий, и отпустил его:
— Иди поснедай. И отдохни.
«Вот славно-то!» — с радостью думает Дмитрий.
Нет у княжичей забот. Знай расти да сил набирайся.
Поспали после обеда — и во двор. А тут стрельбище, и самый меткий лучник их поджидает. Стрельба из лука — первое дело для воина.
Дмитрий взял несколько колчанов со стрелами.
— Что, — спросил лучник, — хочешь братьев испытать?
— Хочу! — обрадовался Дмитрий и повернулся к Владимиру.
— Укажи, Володимер, каков колчан с березовыми и яблонными стрелами! — Потом на меньшого братца глянул: — А ты, Иван, найди стрелы камышовые и тростяные.
Помог лучник княжичам в стрелах разобраться.
Тут Владимир к старшему брату подступил:
— А теперь ты закрой глаза. Закрой, закрой!
Дмитрий повиновался.
— И скажи теперь, у каких стрел хвост из беркучьего пера, а у каких перья от кречета, а у каких лебяжьи, — пытает Владимир.
Дмитрий с крепко зажмуренными глазами взял в руки одну из стрел, ощупывая ее… Потом взял другую… Третью… И все хвосты правильно определил.
— Молодец, княжич! — похвалил лучник.
— А теперь копейца угадай! — подступил Иван к Дмитрию и сунул ему в руку стрелу.
Ощупал Дмитрий копейце.
— У этой, — сказал, — двугранное. Так ли?
— Так, — ответил Владимир. — А у этой? — И он подал Дмитрию другую стрелу.
— Желобчатое, — ответил мальчик, еще крепче зажмуривая глаза.
— А у этой? — не отставал Владимир.
— Четырехгранное копейце. — Дмитрий открыл глаза, чтобы проверить, угадал ли.
— Пригожим воином будешь, — сказал лучник. — А теперь берите, княжичи, стрелы да приноравливайтесь так натягивать тетиву, чтобы каждая стрела долетала до цели. Да замечайте, какое перо дальше и быстрее несет стрелу.
Дмитрий вложил стрелу в лук и прицелился в середину черного круга.
Но не успел выстрелить — сзади послышался знакомый голос:
— Княже Дмитрий, ты слишком высоко поднял лук, не попадешь в цель.
Все разом обернулись и увидели митрополита, который подходил к ним, на ходу благословляя.
— Я буду целиться точно, отче, — сказал Дмитрий. — И попаду! Попаду прямо в хана татарского!
— Где же ты видишь хана? — серьезно, принимая игру, опросил митрополит Алексий.
— Вон холм, — выдумывает Дмитрий, натягивая тетиву. — На холме золотой шатер, в шатре хан сидит. Как высунет он свою круглую голову, я пущу в него стрелу! И убью хана. Татары посмотрят: мертвый их хан! Испугаются и побегут с нашей земли.
Владимир и Иван крутят головами во все стороны: где холм? Где хан в золотом шатре? Не видать ничего…
Долго целился Дмитрий и наконец выстрелил: запела стрела и воткнулась в самую середину черного круга.
— Попал! — закричал радостно мальчик. — Убит хан! Бегут татары с земли русской!
«Надо все сделать, Дмитрий, — думает митрополит всея Руси Алексий, — чтобы побежали татары от твоего меча с Руси. Только не выкован еще меч этот».
Мал княжич Дмитрий, чтобы управлять Московским княжеством, чтобы решения принимать важные. Вот и получается, двойная ноша у митрополита всея Руси Алексия: дела церковные, а рядом с ними — дела княжеские. Сам следит, чтоб оброки и пошлины с христиан исправно поступали и на княжий двор, и в митрополичью казну, ибо от них сила и у князя и у церкви.
2
Черными людьми, или гражанами, назывались в русских городах XIV–XV веков люди свободные, но платившие подати.