– А у римлян есть кошки? – неожиданно спросила Тхао.
– Да, есть, – ответил Лаций. – А что?
– В Египте кошки – священное животное. Они ловить мышей и охранять еду на складах.
– Ловят, а не ловить!
– Хорошо, они ловят страшных змей, и люди жить спокойно. Их, как и людей, провожать в дальний путь. Тела кошек специальные люди готовят семьдесят дней и пропитывают специальными травами. Эти травы должны сохранять тело долго. И моя семья была тоже жить с богиней Баст.
– Кто это? – спросил Лаций.
– Баст – это богиня кошек. Она женщина с головой кошки. Мой отец служил в храме Баст, когда я быть ещё маленькая. Я плохо помню, что было. Все говорили, что в храме кто-то убил всех кошек. Мой отец быть хранитель этих священных животных. Все люди в городе тогда выбрили себе брови от горя. Это было ужасное горе. Обычно такое происходит в одной семье, когда там умирает кошка – люди брить брови. Но тогда было плохо всем жителям. Это было большое горе для всех жителей в городе.
– Да, я тоже помню очень странную историю. Мне рассказывал её один друг, Марк Серпипий Румий. Ну, да ты его не знаешь. Он был в Египте семь лет назад. Там римский возница случайно переехал на улице кошку, и египетский солдат убил его на месте. Представляешь, убить римского гражданина?! Из-за какой-то кошки! – Лаций вспомнил эту историю, но, судя по лицу Тхао, сочувствия она у неё не вызвала. – Ладно. Рассказывай, что же потом произошло? – спросил он. Темнокожая рабыня опустила глаза.
– Отца убили в храме. Как жертву Баст. А нас продали. С тех пор я здесь. Но я не жалуюсь. На всё есть воля великого Ра. Он есть наш свет, и он всё видеть на земле. Он дать жизнь всему, и он править наша судьба. А ещё у нас есть священный глаз бога Гора. У меня на руке есть. Смотри, – она показала ему плечо. На коже красовался небольшой глаз. – Мы носим на шее круглые камни с глазом посередине, которые оберегать нас, потому что они похожи на глаз Гора. У меня один камень здесь тоже такой, – Тхао показала ему на ожерелье, и Лаций с удивлением заметил, что один из шариков действительно был голубоватого цвета и напоминал человеческий глаз. – Ты можешь сделать себе такой же на плече, – Тхао показала Лацию на свою татуировку.
– Нет, спасибо, – поблагодарил он. – У меня свои боги, и они берегут меня по-другому.
– Я видела у тебя чёрный амулет. На шее. Очень странный. Я такой никогда не видела.
– Да, это старинный амулет. Он из далёкой страны. Но для тебя это неважно. Что ты там говорила про бога с глазом?
– Это не бог, это глаз бога, – поправила его Тхао.
– Какая разница? Наши боги дружат. Вот, видишь, даже тебя послали мне, – он улыбнулся и потрепал её по голове. Тхао опустила глаза и замолчала. Этот римлянин нравился ей всё больше и больше. Но даже ночью, когда она жалась к нему всем телом, он думал о другой. Она это чувствовала и во всём винила этот странный амулет с завитушками. Он мешал ей. И она мечтала, чтобы он снял его хоть на одну ночь! Тогда Тхао смогла бы покорить его сердце навсегда…
Она рассказывала ему много легенд своего народа, и вместе с ней он уносился в древние страны, удивляясь их совпадению с преданиями римлян. Через несколько месяцев, когда Красс неожиданно решил начать подготовку к походу против парфян, Тхао заболела, и Лацию пришлось продать её почти за бесценок жившему в соседнем доме купцу Талакубу. Он был уверен, что, заплатив, тот не бросит её и будет заботиться. Для купцов всегда было важно, чтобы деньги не пропали даром. Как оказалось в будущем, он оказался прав.
ГЛАВА ЗЛОВЕЩИЕ ПРЕДСКАЗАНИЯ СТАРОЙ ГАДАЛКИ МАРКИЛИИ
Ещё задолго до своей болезни египтянка не раз уговаривала Лация зайти к одной старой гадалке на рыбном рынке у порта. Лаций не верил в предсказания этих восточных Фурий и в душе посмеивался над ними. Его оберегали Марс и Аврора, и к их предостережениям он относился серьёзно. Но Тхао так просила, что он согласился. Что может быть страшного в этой гадалке? Какая разница, гадалка на рынке или жрец в храме Изиды, Афины или другом месте? Он не раз слышал их непонятные завывания в храмах палестинских и финикийских городов и открыто посмеивался над ними. Однако времени было много, и он согласился. И ещё ему не хотелось видеть расстроенное лицо Тхао.
Наступившая весна раскрасила виноградники и редкие кустарники ярким зелёным цветом, после чего их стало нещадно палить солнце. Лацию казалось, что весна от лета здесь почти не отличается. Только вода в море была весной холоднее, а летом – теплее. И ещё летом было больше караванов с верблюдами, которые, качая изогнутыми шеями, медленно тянулись по дороге в направлении берега и обратно, всегда навьюченные мешками и всегда безразлично спокойные.