Описанные выше боевые действия проходили с 6 по 18 октября. С наступлением распутицы князь Острожский снял осаду «деревни» и отвел войска в Полоцк, где они были распущены на зиму.
Ни литовские, ни русские войска в течение 1515–1517 гг. так и не взяли ни одной крепости. Обе стороны, ведя непрерывные войны, существенно выдохлись. Но и надежды на перемирие в условиях наступающего 1518 г. не было.
Король в поисках денег по-прежнему закладывает имения. По неполным сведениям, с января по декабрь у панов и князей было одолжено под залог ок. 11 000 коп грошей[475] (для сравнения: за наем в 1514 г. 4000 воинов ушло более 4000 коп грошей). Но и этих средств не хватало.
В течение всего 1518 г. происходили периодические стычки в приграничье. Набеги на сопредельные территории, захваты полона зерна и скота были частыми явлениями в порубежных землях.
Крупные операции были предприняты летом 1518 г.
Одним из главных ударов был поход к Полоцку. В посольских документах говориться, что войска В. В. Шуйского «из пушек и пищалей по городу били» и «посады пожгли», а затем «из Литовские земли вышли все поздорову» с большим полоном.[476]
Размер великолуцкой рати можно оценить до 3000 всадников — традиционно новгородско-псковская земля могла выставить в поход не более этого количества. Под транспортировку новгородкой артиллерии были реквизированы даже лошади у священников.
Под Полоцком состоялся бой — вряд ли у нас есть основания доверять русской дипломатической службе о том, что «из Литовские земли вышли все поздорову».
Избавителем Полоцка от блокады «московитов» летописи называют некоего «воеводу Волынца». В историографии существуют несколько версий относительно того, кем был этот военачальник. Еще С. Герберштейн говорил, что Полоцк деблокировал Ольбрахт Гаштольд. Польский историк Т. Нарбутт считал «Волынцем» Петра Гаштольда,[477] а Ярушевич — К. И. Острожского (т. к. он родом с Волыни).[478]
Интересные подробности осады Полоцка можно обнаружить в «листе с Кракова» от 28 августа 1518 г. в 7-й книге записей Литовской Метрики, хрониках Б. Ваповского и М. Бельского.
Полоцкая крепость оборонялась как жителями полоцкого повета, так и наемниками. Первыми руководил Ольбрехт Гаштольд, вторыми — Ян Боратинский, возможно, тот самый воевода «Волынец». Прозвище «Волынец», «Волынский» могло быть неправильным прочтением Воlatinski или Boratinski.
Конница московитов (якобы 7000 человек) подошла к Полоцку, переправилась на лодках и занялась осадой города. Воспользовавшись тем, что русские беспечно оставили свои лодки, полочане отогнали их к своей пристани, после чего наемник Ян Боратинский и «тяжелая польская конница» («Poloni equites cataphracti»[479]) атаковали русских во фронт. Не выдержав плотного натиска закованных в железо латников, русские бросились к Двине, где, как описывается в актах Литовской Метрики, «наши люди прытиснули их к реце а так, который не мог забит бытии, тыи в реце у Двине потонули».
Московская официальная летопись об этом молчит, как молчат и дипломатические документы. Но это событие не ускользнуло от внимания антимосковски настроенной псковской летописи. Несмотря на то, что почти вся великолуцкая группировка собиралась в новгородскопсковской земле (за исключения нескольких отрядов из «старомосковских» городов), псковский летописец отметил: «А в Двине истопоша москвич много, а шли были за Двиноу на добыток».[480]
В правдивости изложенного польско-литовскими источниками хода событий под Полоцком сомневаться не приходиться, чего нельзя сказать относительно численности и потерь противника. Заметим, как русская и литовская стороны используют в освещении событий один и тот же прием: врагов всегда много — несколько тысяч, — про неудачи и поражения не говориться ни слова, в то время как даже незначительный успех возводится в ранг грандиозного события. Такие приемы в освещении событий были характерны для обеих сторон.
Данные о том, что «под замок прыгали 15 тисячь» являются традиционно завышенными.
Другой отряд, под командованием гродненского старосты Ю. Н. Радзивилла, разбил якобы 5-тысячный отряд московитов, при этом удалось убить двух воевод, «князя Ивана Ростовского Буйноса и князя Алексанъдра Кашина», и захватить по 200–300 пленных.[481] Узнав о поражении одного из отрядов, боярин В. В. Шуйский снял осаду Полоцка.
Это был своеобразный реванш за Опочку. Поражение русских воевод чем-то напоминает поражение Острожского у Опочки — вылазка гарнизона во взаимодействии с внешним отрядом позволила отбросить осаждавших от стен города.
478
479
Chronicorum Bemardi Vapovii partem posteriorem 1480–1535 // Scriptores rerum Polonicarum. T. 2. Cracoviae, 1874. P. 156. В латиноязычных источниках обычно используется термин
481
С Кракова лист до цара послан м(еся)ца авгус. 28 день инъдик. 6 // ЛМ. Кн. 7. С. 730–732. Опубл.: Кашпровский. Прил. № 5. С. 131–132.