Дзёто хико хэйсо плавно нажал на спусковой крючок. Граната ушла в облаке порохового дыма. Попала точно в цель. Головной доспех покачнулся от взрыва.
Вот били бы все так! Давно бы весь отряд отправили в нижний мир!
Боевая машина Ютаро покачнулась от крайне удачного попадания в плечо. Он мгновенно обернулся в сторону, откуда прилетела очередная граната. Странно, а ведь он только что прочесал в том направлении хорошей очередью из пулемёта. Пришлось повторить — более тщательно. Две пули из неё достались залегшему дзёто хико хэйсо, который быстро снаряжал винтовку новой гранатой. Он перевернулся на спину, подвывая от боли. Оружие выпало из рук. Несколько мгновений агонии и жизнь ветерана оборвалась.
Бой прекратился через считанные минуты. Гранаты сыпались всё реже, врагов явно осталось немного. А те, кто остался жив, предпочли отступить.
— Доложить о потерях, — передал Ютаро, как только прекратился бой.
— Повреждения брони, — доложила Марина. — Ничего серьёзного.
— Аналогично, — поддержала её Готон.
— Сильные повреждения брони, — сообщила Сатоми. — Множественные разрывы в передачах на левой руке. Но сражение продолжать могу.
Согласно приказу её доспех служил своего рода щитом для Наэ. Ведь именно на её ракеты станут главным козырем в схватке с громадным мехом «Клим Ворошилов», которой сокращали до двух коротким букв КВ. Для этого в нём были произведены некоторые модификации, которые поставили сначала в тупик всех инженеров «Щита». И если бы не карт-бланш, выданный самим хакусяку, наверное, ни за что бы не согласились на это.
Вот только беречь его надо было как зеницу ока. Все слишком хорошо помнили о том, как одной гранаты хватило на то, чтобы вывести её доспех из строя. Именно поэтому Сатоми встала на пути летящих в её сторону снарядов. Отсюда и жуткие повреждения. Броня её буквально дымилась, рваные края нескольких пробоин торчали наружу, как будто боевую машину пытались вскрыть громадным консервным ножом. Левая рука судорожно подёргивалась, из сустава торчал длинный осколок.
— Ты не сможешь адекватно вести огонь, — заявил Ютаро. — Возвращайся в штаб-квартиру, Сатоми-сёи.
— Для того, чтобы выполнять возложенную задачу, — упрямо ответила девушка, — мне не особенно нужно оружие.
— Твоя броня очень серьёзно повреждена, — вступила в короткий спор Наэ, — и ты можешь погибнуть…
— Все мы тут можем погибнуть, — неожиданно поддержала Сатоми Марина. — Сейчас не тот момент, чтобы беречь себя. Дело в первую очередь! — А затем передала Ютаро по личному каналу: — И тебе, Ютаро-тюи, стоило бы об этом помнить.
— Продолжаем движение, — бросил раздосадованный её вполне резонным упрёком командир.
Иначе как кортежем назвать нас было нельзя. Возглавлял процессию я на своём КВ. Следом шагали два доспеха, прикрывающие меня с флангов. За ними несколько здоровенных грузовиков, под завязку набитых боеприпасами. Замыкающим был самоход, вертящий большой пушкой на открытой платформе.
Бойцов из их экипажей я всегда считал малость помешанными. Как можно воевать против БМА, когда тебя самого защищает не такой уж высокий бортик, хоть и достаточно толстой брони.
Мы медленно, но верно продвигались к императорской резиденции. Где-то на полпути к нам присоединились бойцы морского десанта, высаженного таки с линкоров. Резиденцию обстреливали с кораблей, не давая укрывшимся в ней людям и головы поднять.
— Мадзаки-тайсё, — обратился я к лидеру мятежа, — а вы не боитесь, что мы шальным снарядом прикончим вашего императора?
— Глупость какая, — отмахнулся тот. — Император — особа божественная и ничто не сможет повредить ему. Да и я уверен, он надёжно укрыт в бункере, который не пробьёт ни один, даже самый мощный, снаряд линкора. Он рассчитан на прямое попадание бомбы, весом в полтонны или около того. Я лично присутствовал вместе с божественным микадо на приёмке этого бункера.
И вот чего я так и не смог понять, так это, на что он больше уповает — на прочность стен бункера или божественную природу императора. Наверное, мне никогда до конца не понять японцев, хоть бы и всю жизнь проживу в Токио.
Впереди то и дело взлетали к небу комья земли. Линкоры не прекращали огня, несмотря на наше приближение. Казалось, к тому времени, когда мы подойдём к резиденции, там уже ничего не останется. А мы сможем взять императора голыми руками. Но это было, конечно же, далеко не так.
Изъязвлённые многочисленными осколками стены здания стояли на месте. Вся площадь перед ним напоминала больше поле боя времён Империалистической войны. Я видел их несколько раз на кадрах старой хроники. Ни одного солдата здесь не было. Ни нашего, ни вражеского. Своих, тех, кто пережил жестокую схватку с бронегвардией, отвели, чтобы не подставлять под снаряды. Враги же, естественно, укрылись в резиденции.