— И не вздумайте возвращаться, — строго сказал офицер женщине, — скоро сюда придут воины духа [4]и сожгут ваш дом. И вас, если вы в нём будете.
— Так мы хотя бы согреемся, — резко ответила ему та. — Лучше, чем умирать на морозе.
Офицер вздохнул. Женщина даже не поблагодарила его за мундир, который, быть может, спасёт хотя бы её детей. Он махнул трём полицейским, сопровождавшим его, и направился к следующему дому. Собственно, именно этот наряд занимался тем, что выставлял людей из их домов, ведь многие сопротивлялись, не желая расставаться посреди зимы с единственным жильём. И далеко не всегда обитателями домов были женщины и дети, а мужчины готовы были защищать своё жильё с кулаками. Их усмиряли дубинками, но не особенно усердствовали, понимая, в каком положении находятся выселяемые бедняки и докеры.
Подобрав скарб, женщина с детьми направилась, куда глаза глядят. Земля под её ногами задрожала. Она остановилась, завертела головой, пытаясь понять, что происходит. Оказалось это подходили доспехи духа. Пять стальных гигантов, не смотря на размеры, производили удивительно немного шума, но при их приближении сотрясалась земля. Идущий первым доспех остановился, навёл узкую трубу на жавшиеся, словно в ужасе, стенами друг к другу дома. На конце трубы заплясал хищный огонёк, а через мгновение он превратился в струю пламени. Оно окутало домишки, которые не желали загораться, видимо, дерево сильно напиталось зимней влагой. Доспех несколько раз окатывал их струями пламени, пока дома уверенно не запылали ровным пламенем. Всеобщего пожара, какой мог бы уничтожить всю Акихабару, никто не опасался. Он был бы сейчас как нельзя кстати.
Доспехи направились к дому женщины, и та забросила на плечо узел с вещами и направилась прочь, левой рукой подталкивая детей. Смотреть, как будет гореть её дом, у женщины не было ни малейшего желания.
…Полицейские, очищающие дома от жителей, старались держаться подальше от идущих следом доспехов духа по вполне понятным причинам. Расставшийся же с тёплым мундиром офицер, наоборот, оставался как можно ближе к разводимым ими громадным кострам, дающим тепло на многие дзё вокруг. Это не нравилось его сопровождающим, но им приходилось мириться с этим решением начальника. В конце концов, именно это спасло жизнь всему патрулю.
Сунувшись в очередной дом, офицер тут же вынырнул обратно. На деревянном полу, в жаркой духоте сильно натопленного дома, лежали несколько расчленённых тел. Понять даже, сколько там человек было невозможно.
— К оружию! — сумел выкрикнуть через рвотные позывы офицер, машинально нашаривая на поясе рукоять пистолета.
Он всё же переломился пополам, исторгая из себя всё съеденное, пополам с желчью. А из дома выскочил первый каии. Он был меньше обычных, зато весь буквально топорщился когтями и костяными наростами. Первым делом ринулся на беззащитного офицера, но успевшие вскинуть винтовки полицейские принялись всаживать в него пулю за пулей. Били не слишком точно, пытаясь не попасть в офицера, зато кучно. Тварь отлетела обратно к стене дома, испачкав её чёрным. Более-менее пришедший в себя офицер перекатился через плечо, расстрелял всю обойму в каии, практически в упор. Тот сполз, сжившись в комок, начал быстро таять, исходя чёрным дымом. Но следом за первым тут же выскочил следующий.
Дрожащими от холода и нервного возбуждения руками офицер перезарядил пистолет. Тварь опережала его. Удар когтистой лапы выбил оружие из его пальцев. Офицер рухнул на спину, уклоняясь от второго, потянулся к кортику, висящему на поясе. Полицейские успели перезарядить винтовки, принялись палить по твари, свалив и её.
Но на смену ей спешили всё новые. Они проломили хрупкие стены дома, рванули на улицу. Остановить их полицейские уже не могли. Едва вставший на ноги офицер отмахивался кортиком, его подчинённые отбивались винтовками. Длинные когти тварей оставляли на деревянных ложах глубокие царапины.
— Ложись! — прогремел над головами людей механический голос из доспеха. — Голов не поднимать!
Полицейские попадали ничком, над ними загудело пламя. Оно смело и каии, и дом, откуда они вылезали. Сильно обожгло спины и руки полицейским. Особенно досталось офицеру, которого не защищал тёплый драповый мундир.
Жар быстро сошёл на нет, и полицейские, полежав ещё с полминуты, подняли головы и начали подниматься. Но тут земля под их ногами мелко затряслась. По ней поползли трещины. Пылающий дом начал складываться внутрь. Из трещин полезли щупальца тьмы, тянущиеся к размахивающим руками полицейским, и замершим за ними доспехам. Те могли бы испепелить щупальца в считанные мгновения, но при этом превратили бы полицейских в живые факелы, а потому двинулись в разные стороны, обходя очаг тьмы с флангов.
Это их и погубило.
Трещины рассекли землю. Щупальца добрались до полицейских. Те пытались отбиваться разбитыми в схватке с каии винтовками, а офицер ловко резал их кортиком. Однако долго продержаться против десятков щупалец они не могли. Те обивали им ноги и тащили в провалы. Только офицер дважды сумел подняться на ноги, успев отсечь схватившие его щупальца кортиком. Но сама земля под ним начала рассыпаться. Он рухнул в провал, продолжая отчаянно орудовать кортиком, пока упругая тьма не поглотила его.
Тем временем, доспехи отступали от расширяющихся провалов, посылая в них струи пылающей жидкости. Но остановить тьму это уже не могло. Земля крошилась под их ногами, заставляя доспехи отступать, разделяя отряд. Скоординировать действия они уже не могли.
А из прорыва полезли каии. Не когтистая мелочь, что вряд ли способна причинить вред доспеху, а полноценные трёхметровые твари, чьи клешни легко вскрывали любую броню.
Телефоны в нашем штабе просто разрывались. От их перезвона уже раскалывалась голова. Ютаро не успевал отвечать на все, даже бросая пару-тройку коротких фраз. Раньше я и представить себе не мог, что в нашем штабе столько телефонов. Деться от их перезвона было некуда. Он преследовал нас даже на подземных этажах, в ремонтных мастерских наших доспехов. Казалось, он прочно въелся в бетонные стены, трубы вентиляции и тревожные звонки.
На последние мы оглядывались постоянно. Ведь в любую минуту их резкий звон мог ворваться в наш тревожный быт, призывая выводить доспехи духа из ангара. За последние сутки нам приходилось делать это уже с десяток раз, как в доспехах, так и на простых мехах, пока доспехи ремонтировали на скорую руку или просто пополняли боезапас.
Мы занимались зачисткой Акихабары, выжигая деревянные дома, для этого доспехи духа не были нужны, так что все выходили в простых мехах, правда, как и все японские, они были оснащены кристаллами. А сразу по возвращении отправлялись в порт, воевать против лезущих из десятков складов мехов. И это уже больше напоминало наши тренировки в МТВ. Мы дрались на износ, часто возвращаясь на базу с дымящейся от десятков попаданий бронёй и пустыми патронными бункерами. После этого — пять минут отдыха и вновь Акихабара с её дымящимися развалинами.
— У вас пятнадцать минут на отдых, — сообщил нам Ютаро, когда мы выбрались из доспехов, после очередного рейда в порт. — В Акихабаре образуется прорыв небывалых размеров, каии расползаются по всему району. На границах его спешно возводятся укрепления, но твари лезут слишком быстро, поэтому для их сдерживания решено отправить наш отряд. Первыми идём, я, Марина-кун, Готон-сан и Асахико-кун. Как только ваши доспехи будут готовы, выступаете следом. К тому времени, техники должны будут закончить с доспехом Наэ-кун. Так что задачей вашей группы будет закрытия прорыва.
— Быть может, Ютаро-тюи, разумнее было бы собрать весь наш отряд и ударить по прорыву? — предложила Марина, стоявшая тут же.
— Прорыв расширяется, — покачал головой юноша, — тварей уже сейчас почти сотня, по данным воздушной разведки. К тому же, на меня давят сверху. Требуют немедленных действий.
И в этот момент он очень сильно напомнил мне Накадзо. Но юноше было куда сложнее, ведь за его спиной не было авторитета, заслуженного долгими годами службы и почти загадочного статуса, позволяющего едва ли не «на ты» общаться с военными намного выше его рангом, и даже инспектировать их. К тому же, в отличие от Накадзо Ютаро самому приходилось идти в бой, а вместо отдыха он отвечал на бесконечные телефонные звонки, отбиваясь от наседающих на него со всех сторон военных и чиновников разного ранга и положения.