— Ага. Ты всплываешь на ум всякий раз, когда парень ведет себя как придурок.
Я обдумываю это.
— С одной стороны, я рад, что такой запоминающийся.
— Только ты мог бы гордиться тем, что кто-то помнит тебя полным придурком, — вздыхает она, закатывая глаза. — Ты совсем не изменился.
Весь мой план игры вылетел в окно. Я не ожидал, что она будет раздражительной, агрессивной или горячей. Приходится перестраиваться на ходу.
— Так не разговаривают со своим боссом, мисс Галлум, — тычу я.
— Давай проясним одну вещь: ты мне не босс.
— Это неправда. Я действующий президент компании, а ты, судя по всему, всего лишь женщина, претендующая на должность.
Она скрещивает руки на своей пышной груди, принимая непринужденный способ, которым я указываю на этот простой факт.
— По-моему, ты просто человек, пытающийся удержать умирающую мечту?
— Понадобиться искусственное дыхание? Я с радостью сделаю это рот в рот.
— Спасибо, — пропела она, опуская руки с груди по бокам. — Ты только что подсказал мне, как легко будет занять должность генерального директора.
Легкий смешок срывается с ее губ, и я могу сказать, что это для моего же блага. Я в выигрыше. Могу представить, как этот же голос выкрикивает мое имя, когда я довожу ее до грани оргазма.
— Желаю в этом удачи, — говорю ей, игнорируя свои синие яйца. — Правда. Потому что она тебе понадобится.
— Знаю. Я просто девушка, которая должна искать работу себе по уровню.
— Конечно, твой отец уже наябедничал на меня.
— Да, разумеется, — насмехается она.
Она рассматривает меня, возможно, впервые с тех пор, как вошла. Великолепие моего кабинета, заявление, которое я делаю, сидя за этим антикварным столом в обрамлении больших окон с видом на Манхэттен, поражает ее. Она почти вздрагивает.
— Если ты думаешь, что будет легко нагнуть меня, Карвер, то ты ошибаешься.
— Тебе нравится другая поза? — Я невозмутим. — Я в деле.
— Ты мне не нравишься. — Она испепеляет меня взглядом. — И никогда не понравишься. И, — говорит она, заходя в кабинет, и устраиваясь поудобнее на диване напротив моего стола, — если ты встанешь на моем пути, я заставлю тебя заплатить.
Вызов. Принят.
Глава 3
Эмити
Глаза Карвера обжигают мою кожу, когда его взгляд перемещается от моих каблуков на красной подошве к накрашенным розовым губам.
Я смотрю на него в ответ. Та же дерзкая ухмылка, то же выражение чистого озорства, затаившийся в этих глубоких карих глазах. Вокруг его рта и глаз пролегли морщины. Ненавижу, что это лишь делает его красивее. Каким-то образом, чем старше он становится, тем этот ублюдок выглядит более и более резким. Более обходительным. Сексуальным как грех.
Сидя за массивным, величественным письменным столом, он выглядит как самый важный человек. Его серый костюм сидит на плечах так, что я задаюсь вопросом, как он не стал футболистом или кем-то в этом роде в колледже. Темные локоны, которые он всегда носил в стиле серфера, который ненавидел его отец, теперь коротко подстрижены вокруг ушей и плотно прилегают к голове. Это мощный, щеголеватый образ. Но это всего лишь образ. Иллюзия.
— О, Эмити. Ты задела мои чувства, — поддразнивает он.
Я не удостаиваю это ответом.
— Я тебе не нравлюсь? — подначивает он.
— Хватит играть, Карвер. Я просто зашла поздороваться.
— Ты думала, я тебя не вспомню?
— Просто хотела дать знать, что я здесь. Не хотела, чтобы ты думал, что можешь просто прийти на заседание совета директоров и наговорить лишнего, — говорю я. — Хочу, чтобы ты подготовился, и я знала, что обыграла тебя с лучшей стороны. Это сделает победу немного слаще.
Ухмылка сползает с его лица ровно настолько, чтобы я поняла, что попала в самую точку.
Он наклоняется над столом, складывая руки перед собой.
— Ого. Что превратило тебя в такую стерву?
— Мужчины, считающие себя выше других, потому что у них есть пенис, а у меня нет.
— Могу позаимствовать тебе свой.
Я чуть не выпаливаю в ответ нечто сумасбродное, но решаю, что не стоит. Вместо этого откидываюсь на мягкую кожаную подушку дивана и, словно у меня есть все время в мире, закидываю одну ногу на другую. Его взгляд перебегает с моих глаз на маленький кусочек трусиков, который он, возможно, поймал бы, если бы был достаточно быстр. Сглотнув так сильно, что у него сводит челюсти, он прячет руки под стол.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, закинув одну руку на спинку дивана. — Ты выглядишь немного… напряженным.
— Я просто немного… смущен, — морщится он.
— Не сомневаюсь. Боже, ты ничуть не изменился.
— Постоянство - ключ к успеху. Вот что делает меня правильным выбором на должность генерального директора. — Он поправляет свой галстук - длинный, шелковистый кусок черной ткани, идущи от впадины у горла и ниже пояса, когда он сидит. Что-то в том, как он это делает, как он в отчаянии мотает головой взад-вперед, завораживает. — Каков твой план, Галлум? Как ты собираешься убедить совет директоров назначить тебя генеральным директором?
— Если расскажу, мне придется тебя убить.
— Справедливо. — Галстук развязывается, и он наматывает его себе на руку. — Ты ознакомилась с условиями совета директоров?
— Да. — Галстук снова разматывается, и я смотрю, как Карвер наматывает его себе на руку, затем разворачивает ткань, будто гипнотизер. — Пару дней назад я получила от них письмо. Мы должны составить предложения с подробным описанием нашего видения компании, и представить их через две недели.
— Точно. — Ткань ложится рядом с его компьютером. — Могу я внести поправку?
Мои брови сходятся на переносице.
Хоть мой первый инстинкт - сказать «нет», но почему бы не сказать «да»? Посмотрим, что из этого выйдет.
— Маркус Абрамс. Помнишь его?
— Думаю, да. Это не тот ли парень, который запер меня в туалете на твоем дне рождения?
Смеясь, он кивает головой.
— Верно. Не могу поверить, что ты это помнишь.
— Конечно, помню. Это было травматично.
Моя попытка изобразить безразличие провалилась. Это один из лучших и худших воспоминаний в моей жизни.
Карвер внимательно наблюдает за мной, и я вижу, что вопросы вертятся у него на кончике языка. Я никогда не обсуждала с ним, почему сменила школу на втором курсе, почему перестала приходить и тусоваться, когда наши родители играли в бридж. Я никогда не говорила с ним ни о чем из этого. Все из-за унижения. Кроме того, если бы ему действительно было любопытно, ответ было бы не так сложно найти. Ему просто нужно было вспомнить свои поступки в прошлом.