Василий Кузьмич воcпринял поражениe малыша болезненно, будто свое собственное. Щемящая тоска и обида за мужскую хромосому наполнили его душу, после чего наступила фаза тихого негодования и призыва к борьбе за равноправие. В этот момент подошла жена и сообщила, что пора идти. Василий Кузьмич гордо посмотрел поверх нее и холодно ответил, что он сам решит, когда ему «пора», и что он останется сидеть так долго, пока его не стошнит. Жена подняла бровь, но промолчала. Она тоже оказалась невольной свидетельницей поединка, поэтому лишь устало вздохнула и, развернувшись, ушла, оставив мужа в покое. Василий Кузьмич посмотрел ей вслед и вдруг вспомнил, как давным-давно совершенно сознательно подписал договор о капитуляции с одной прекрасной воинствующей императрицей. Он отбросил недочитанный журнал, так и не узнав, чем лучше травить колорадского жука, улыбнулся и поспешил за женой. «Иметь здоровые отношения – значит не слишком раздувать свой шарик, – образно представил себе Василий Кузьмич, – может лопнуть».