Численность армии вторжения удостоверяется списком Азенкура, который было бы правильнее назвать списком Арфлера. Согласно этому списку, в море отправились на кораблях две тысячи тяжеловооруженных воинов, восемь тысяч лучников и 65 артиллеристов. Но в отношении численности вспомогательных и невоенных сил можно только строить догадки. Нельзя произвести даже их приблизительный подсчет, исходя из численности транспортных судов, поскольку грузоподъемность последних различалась от 20 до 300 тонн. Но, сравнивая число кораблей, потребовавшихся для транспортировки войск в период предстоящей кампании и в период битвы при Креси, можно представить, насколько велико и всеобъемлюще стало тыловое обеспечение на этот раз. Вот приблизительные цифры.
16 августа все было готово для отправления армии в путь. Король перебрался на лодке из замка Портчестер, где в бухте Портсмут находилась его резиденция, на флагманский корабль «Тринити – Ройэл», стоявший на якоре у Спитхеда. Корабль считался гордостью флота страны, он один имел грузоподъемность 500 тонн и экипаж в 300 матросов. Прибыв на борт корабля, король приказал приспустить паруса, подавая сигнал флоту следовать за флагманом.
Для осуществления этой сравнительно простой операции потребовалось четыре дня. Когда армада собралась, корабли столь тесно прижимались друг к другу, что возникший на одном корабле пожар перекинулся на два соседних. Это было воспринято как плохое предзнаменование, но последовавшая за отчалившим флотом стая лебедей означала, возможно, что Небо смилостивилось над участниками.
Летнее солнце играло в парусах, флагах и стягах армады. Картина была такая, что подняла бы из могилы Фруассара, чтобы описать ее.
В воскресенье 11 августа 1415 года в 3 часа дня, по сигналу короля флот, ведомый дядей монарха графом Дорсетом, на верхушке мачты корабля которого горели два фонаря, медленно вошел в Ла-Манш, миновал остров Уайт и вышел в открытое море, держа курс на юг.
Глава 3 ВТОРЖЕНИЕ ВО ФРАНЦИЮ
Французские власти давно знали о подготовке интервенции. Но Генрих позаботился о том, чтобы сохранить в тайне конечную цель похода. Мне удалось найти единственное заявление короля, гласившее, что этой целью могла быть Аквитания или «король Франции». Формулировка выглядит довольно туманно. Но французские власти не обманывались насчет района высадки войск Генриха. Они помнили, что Эдуард III уже делал Аквитанию целью своего вторжения. Однако его войны показали, что подобные операции весьма опасны. Нет, по всем признакам местом высадки должно было стать северное побережье Франции. Им могла быть Бретань. Брест и Сен-Мало в прошлом заслужили известность излюбленных районов высадки английских войск. Либо король Англии по примеру своего предка мог высадиться близ Шербура. Арфлер, расположенный в устье Сены, предчувствовал угрозу и спешно укреплял свою оборону. Некоторые считали наиболее вероятным местом высадки Фландрию. Французские же власти полагали, что подлинной целью вторжения станет Булонь[3].
Однако оборонительные меры французов носили исключительно половинчатый характер. Из двух соперничавших политических партий сторонники Орлеанской ветви пребывали в состоянии летаргии, сторонники же Бургундской ветви под тем или иным предлогом не отвечали на призывы о помощи. Дофин Луи, болезненный молодой человек 19 лет, был назначен главнокомандующим французскими вооруженными силами и коннетаблем Франции, его помощником стал Шарль д'Альбре. Помощник начал собирать армию близ Руана. На южной стороне устья Сены, напротив Арфлера, были сосредоточены силы в 1500 человек под командованием Альбре и маршала Бусико. В целом же французы оставались безразличными, их больше беспокоили высокие налоги, чем угроза нашествия.
Таким образом, обстановка для вторжения была благоприятной, когда английская армада скрылась из вида к югу от Бембриджа на острове Уайт. Какова же была конечная цель короля Англии? Исследование его заявлений и посланий показывает, что монарха больше интересовало возвращение Нормандии, чем захват Аквитании. Из двух наследственных вотчин Нормандия была более древней. Более столетия она находилась под англо-норманнским контролем, однако по ряду причин ее возвращение не было учтено в договоре в Бретиньи. Генрих решил исправить этот просчет и сделал провинцию первоочередной целью вторжения.