— Ваше Величество, — объявил старший сановник, — страна встревожена и хочет знать, действительно ли нам угрожает война с хеттами.
— Да, угрожает, — ответил Рамзес.
За этим коротким и ужасающим заявлением последовало длительное молчание.
— Она неизбежна?
— Неизбежна.
— Наша армия готова сражаться?
— Ремесленники работали с рвением и не ослабляют своих усилий. Нам бы не помешали еще несколько месяцев, но их у нас нет.
— По какой причине, Ваше Величество?
— Наша армия в самом ближайшем будущем отправляется на север. Сражение произойдет вдали от Египта. Так как Ханаан и Амурру усмирены, мы пересечем их, не подвергаясь никакой опасности.
— Кого вы назначите главнокомандующим?
— Я сам буду командовать армией. Во время моего отсутствия Великая Супруга Фараона Нефертари будет управлять Египтом с помощью царицы-матери Туйи.
Старший сановник забыл об остальных вопросах. Теперь они не представляли уже никакого интереса.
Гомер курил листья шалфея, набитые в большую раковину улитки, служившую ему трубкой. Сидя под своим лимонным деревом, он наслаждался теплом весеннего солнца, чей жар облегчал его боли в суставах. Длинная, надушенная цирюльником борода облагораживала его лицо, испещренное морщинами. На коленях поэта мурлыкал черно-белый кот.
— Я надеялся увидеться с вами до вашего отъезда, Ваше Величество. Ведь это большая война, не так ли?
— На карту поставлена жизнь Египта, Гомер.
— А если бы дерево выдержало ураган?
Гомер налил царю чашу красного вина с запахом аниса и кориандра и сам сделал большой глоток.
— Я опишу вашу эпопею, Рамзес.
— Ваше творчество оставляет вам хоть немного свободного времени?
— Мое предназначение — воспевать войну и путешествия, и я люблю героев. Победив, вы станете бессмертным.
— А если я проиграю?
— Представьте себе, что хетты захватили мой сад, срубили мое лимонное дерево, разбили мой письменный прибор и испугали Гектора? Боги не могут допустить такое несчастье. Где вы собираетесь дать решающий бой?
— Это — военная тайна, но вам я могу довериться: это будет при Кадеше.
— Сражение при Кадеше… Хорошее название. Многие незначительные произведения исчезнут, поверьте мне, но эта книга будет долго жить в памяти человечества. Я вложу в нее все мое искусство. Но есть одно пожелание, Ваше Величество: я хотел бы, чтобы у этой книги был счастливый конец.
— Я постараюсь не разочаровать вас.
Амени растерялся. У него была тысяча вопросов к Рамзесу, сотня дел на его рассмотрение, десять случаев признания своей вины… И только Фараон мог их решить. Бледный, задыхающийся, с дрожащими руками, личный писец Фараона, казалось, выбился из сил.
— Тебе надо отдохнуть, — сказал правитель.
— Но ты уезжаешь! И насколько? Я рискую допустить ошибки и ослабить мощь государства.
— Я доверяю тебе, Амени, а царица поможет тебе принять верные решения.
— Скажи мне правду, Рамзес, есть ли у тебя шанс, хотя бы один шанс победить хеттов?
— Разве я повел бы людей в бой, если бы считал себя заранее побежденным?
— Утверждают, что эти варвары непобедимы.
— Когда точно знаешь, кто твой враг, легче победить его. Заботься о нашей стране, Амени.
Шенар наслаждался жареным боком ягненка, украшенным сельдереем и петрушкой и, находя вкус немного пресным, посыпал мясо пряностями. Красное вино замечательного качества казалось ему посредственным. Шенар позвал слугу, но в столовую вошел неожиданный гость.
— Рамзес! Желаешь ли ты разделить со мной трапезу?
— Честно говоря, нет.
Сухость тона отбила у Шенара аппетит, и он счел необходимым встать из-за стола.
— Давай пройдем в виноградную беседку, ты не против?
— Как тебе угодно.
Страдая от легкого несварения, Шенар уселся в садовое кресло. Рамзес, стоя, смотрел на Нил.
— Ты кажешься раздраженным, Рамзес… Причиной тому близость войны?