Глава 47
Солнце клонилось к горизонту.
У Литы оставалось совсем немного времени на побег перед тем, как колдун Офир закроет ее в своей лаборатории. Почему же так задерживается Нани?
Лицо красивой и сияющей от счастья женщины продолжало неотступно преследовать ясновидящую… Лицо царицы Египта. Лита чувствовала себя в долгу перед ней, и она должна отдать этот долг до того, как снова обретет свободу.
Молодая белокурая женщина бесшумно ходила по затихшему дому. Офир по своему обыкновению изучал колдовские книги, а уставшая Долент спала.
Лита подняла крышку деревянного сундука, где хранился последний лоскут шали Нефертари. Через два или три сеанса он превратится в пепел. Лита попыталась разорвать его, но волокна были слишком крепкие, и ей не хватало сил.
Из кухни донесся какой-то шум.
Лита спрятала кусок ткани в рукав своего платья, шаль царицы жгла ей руку.
— Это ты, Нани?
— Ты готова?
— Я иду… Подожди минутку.
— Поторопись.
Лита положила остаток шали на горящую масляную лампу.
Послышалось слабое потрескивание. Затем показался последний клуб черного дыма, положивший конец колдовству, предназначенному для разрушения магической защитной силы царской четы.
— Как это красиво, как это чудесно!
Лита подняла руки к небу, моля бога Атона дать ей новую жизнь.
— Идем, — потребовала Нани. Она украла все медные пластины, которые смогла найти в доме.
Обе женщины побежали к двери черного хода на маленькую улочку.
Нани налетела на Офира, стоящего неподвижно со скрещенными на груди руками.
— Куда ты идешь?
Нани попятилась назад. Испуганная Лита стояла за ней.
— Лита… Что ты делаешь?
— Она… она больна, — ответила Нани.
— Вы пытаетесь убежать?
— Это все Лита, она заставила меня…
— Что она тебе рассказала?
— Ничего, абсолютно ничего!
— Ты лжешь, малышка.
Пальцы Офира обхватили шею служанки, сжали ее так сильно, что ей не стало хватать воздуха. Нани безуспешно пыталась освободиться, но не могла разжать их. Ее глаза вылезли из орбит, она умерла от удушья и упала перед колдуном, оттолкнувшим труп ногой.
— Лита… Что происходит, дитя мое?
Офир заметил остатки сгоревшей материи около масляной лампы.
— Лита! Какое безумие ты совершила?
Колдун схватил нож для разделки мяса.
— Ты посмела уничтожить шаль Нефертари, ты посмела погубить нашу работу!
Молодая женщина попыталась бежать. Она налетела на масляную лампу и потеряла равновесие. Быстрый, как хищная птица, колдун обрушился на нее и схватил за волосы.
— Ты предала меня, Лита, я больше не могу доверять тебе. Завтра ты снова предашь меня.
— Вы чудовище!
— Как жаль… Ты была превосходным медиумом.
Стоя перед ним на коленях, Лита молилась.
— Атон создает жизнь и отгоняет смерть, он…
— Мне наплевать на Атона, маленькая идиотка. Из-за тебя мой план провалился.
Одним уверенным движением Офир перерезал Лите горло.
Долент ворвалась в комнату. Ее волосы были в беспорядке, а лицо было искажено от ужаса.
— На улице воины… Ах, Лита! Лита…
— Она сошла с ума и напала на меня с ножом, — объяснил Офир. — Я был вынужден защищаться и убил ее против своей воли. Ты говоришь, воины?
— Я увидела их из окна моей комнаты.
— Нам необходимо покинуть дом.
Офир потащил Долент к люку, закрытому циновкой. Он выходил в коридор, ведущий в складское помещение. Отныне ни Лита, ни Нани не проболтаются.
— Остался всего один дом, — сказал стражник Серраманна. — Мы постучали в дверь, но никто не отвечает.
— Надо взломать дверь.
— Это противозаконно!
— Это чрезвычайный случай.
— Надо бы предупредить владельца и получить разрешение.
— Я сам и есть разрешение!
— Мне нужен оправдательный документ, я не хочу иметь неприятности.
Серраманна потерял почти целый час, улаживая все сообразно с общепринятыми порядками Мемфиса. Наконец, четверо крепких мужчин сломали засовы и открыли ворота дома.
Серраманна первый проник внутрь. Он обнаружил труп молодой белокурой женщины, затем убитую служанку Нани.
— Настоящая бойня, — пробормотал потрясенный стражник.
— Два хладнокровно совершенные убийства, — заметил Серраманна. — Обыщите все.
Осмотр лаборатории доказал, что это, действительно, было логово колдуна. И хотя было уже слишком поздно, одна важная находка успокоила Серраманна: остатки сожженной ткани — несомненно шали царицы.