Обе армии 11 ноября выступили к указанным целям. Северная без особого сопротивления захватила Понтиви, Плоэрмель и Редон; южная совершила марш от Эннебу к Вану и сразу его осадила. Теперь в соответствии со своим планом король отправил небольшой отряд, во главе с графами Норфолком и Уорвиком, осадить Нант, – оттуда за несколько дней до их прибытия бежал Карл Блуаский. Примечательно, что Эдуард нашел в пути время написать письмо домой: в нем содержались инструкции относительно торжественных похорон его друга и подданного Роберта Артуа – они состоятся в монастыре доминиканцев в Лондоне.
Войскам, проходящим через страну, строго запрещено грабить и поджигать: эта страна, по его мнению, принадлежит ему и жителей ее надо рассматривать как друзей. Да такая политика и выгодна: англичане не тратят силы на посторонние занятия.
Ван осажден 25 ноября, Нант – в конце месяца, а Рен – только неделю спустя, поскольку Нортхемптону пришлось идти окружной дорогой, через Редон. Причина очевидна: необходимость как можно дольше держать эти две колонны в пределах взаимной досягаемости; они никогда не отдалялись друг от друга более чем на 30 миль, наступая параллельно.
Когда началась осада Рена, Нортхемптон послал часть своих войск в другие населенные пункты. Уорвика направили к Динану, сильно укрепленному городу; Уорвик ограничился поджогом окрестностей и вернулся обратно к Рену.
Карл Блуаский, удивленный и встревоженный, естественно, быстрым наступлением английской армии в такое время года, все же не осмелился выступить против Эдуарда, хотя его войска, вероятно, имели численное преимущество. Вместо этого он отошел от Нанта и обратился за помощью к своему сюзерену и дяде. Филипп VI не только удовлетворил просьбу племянника и выделил для этого большую армию, находящуюся в 50 милях к северо-востоку от Нанта, в Анже, но и лично прибыл, чтобы ее возглавить. Таким образом, по прошествии двух лет короли Франции и Англии снова оказались лицом к лицу.
Французская армия, вместе с отрядами Карла Блуаского, была очень большой, но, скорее всего, меньше 50 тысяч, как сообщают некоторые летописцы (цифру эту одобрил и Бордери); к тому же в несколько раз превосходила по численности английскую. Эдуард сделал то, что ему в тех обстоятельствах оставалось, – снял осаду Нанта и Рена и сконцентрировал свою армию на сильной позиции перед Ваном. Осаду этого города он не имел намерения оставить, хотя бы из уважения к памяти Роберта Артуа, получившего смертельную рану вне его стен. Велась осада всеми возможными средствами: катапультами, таранами, подкопами и... хитростью.
Тем временем в путь отправилось огромное франко-бретонское ополчение. Но вместо того чтобы сразу идти к Вану, находящемуся на западе, герцог Нормандский совершил марш на северо-запад, к Рену, и прибыл туда к Рождеству. Затем направился на юго-запад, к Вану, но остановился на полпути, у Плоэрмеля, где к его армии присоединился французский король. Эту любопытную остановку можно объяснить, только предположив, что она сделана по приказу короля. Ситуация внезапно стала критической: англичане окружены с одной стороны гарнизоном Вана, с другой – объединенной франко-бретонской армией. Повторялось Морле, но Эдуард принял другое решение, чем Нортхемптон: не стал снимать осаду и укрепился на своей позиции, полагая, что противник не сумеет его согнать. Время для английского короля настало тяжелое, пришлось спешно отправлять послания в Англию с просьбой о подкреплении.