Ради успешного выполнения своей пастырской миссии Иван Васильевич основал шесть лет тому назад военно-монашеский орден опричников. В этот орден он набрал незнатных людей, готовых помогать ему в деле борьбы с удельными князьями и боярами, которые противились формированию единого русского народа из собранных в Московском царстве народностей – москвичей, новгородцев, псковичей, суздальцев, владимирцев, вятичей, рязанцев, смолян.
Опричники, как и любые другие монахи, должны были принять на себя обеты послушания, безбрачия и нестяжания. Добиться послушания и даже безбрачия от новой элиты удавалось, а вот с нестяжанием дело обстояло совсем неважно. Большинство членов его ордена непрерывно выпрашивали себе за службу чины, поместья, деньги, некоторые, пользуясь своим привилегированным положением в обществе, силой и обманом, присваивали себе чужие материальные блага. Царь жестоко наказывал коррупционеров и насильников, однако на их месте появлялись новые и новые.
Проблема была в том, как воспитать в опричниках внутреннее убеждение в необходимости жить по законам Божьим. Православные иерархи, владевшие эффективными технологиями трансформации целевых установок поведения людей в монастырях, помогать царю в этом деле не хотели. Причиной этого были требования царя поделится накопленными богатствами с несшими тяжелую военную службу дворянами. Посему Иван Васильевич и взвалил на себя, помимо забот самодержца, еще и функцию главы опричного ордена – игумена, лично воспитывал своих монахов-воинов.
Бывшие удельные князья и их бояре противились реформам царя, плели против него заговоры. Борьба с ними отнимала у Иоанна много сил и времени. Поэтому, для решения назревших в обществе проблем, самодержец разделил царство на опричную часть, которой сам управлял с помощью опричников и земскую часть, оставшуюся под управлением земской Думы, то есть земских князей и бояр. В опричнине были учреждены своя собственная Дума, свои приказы, собиралась и тратилась своя казна.
Несмотря на произведенное разделение царства, Иоанн продолжал контролировать действия земских властей. Вот и сейчас он разбирал лежащие на бюро бумаги, принесенные ему как из опричных, так и из земских органов центрального государственного управления – приказов.
Слева от царя на бюро лежала пачка неразобранных бумаг, которые он тщательным образом изучал. Потом брал остро оточенное гусиное перо, макал его в чернильницу, наполненную отваром ольховой коры, в который подмешали ржавчину, соскобленную со старых мечей, и делал пометки на обороте деловых бумаг. Бумаги с резолюциями «железными чернилами» он перекладывал в правую пачку, предназначенную к исполнению боярами.
Тело игумена во время этой ответственной работы было напряжено, выражение лица – мрачным. Выполняемая царем работа была крайне тяжела в духовном и эмоциональном плане и непосильна для простого человека.
Первой среди рассматриваемых бумаг была обширная поминальная записка об итогах работы земского Казенного приказа за прошлый год. В ней говорилось, что доходы поступают в казну из рук вон как плохо, поскольку тягловые люди вконец обнищали из-за идущей уже четырнадцатый год Ливонской войны, постигшей страну моровой язвы и разорительного прошлогоднего татарского набега.
«Ливонская война, – размышлял царь. – Не очень-то она была нужна». После захвата Казанского и Астраханского царств, порождавших наиболее серьезные угрозы для русских на протяжении столетий, он намеревался продолжить политику деда и отца – воевать Русскую Литву. Это были бывшие русские удельные княжества, вынужденные после нашествия татаро-монгольских орд вступить в оборонительный союз с воинственной литвой, а потом и войти вместе с этой народностью в состав одного государства.
Из-за большой численности русского населения вновь созданное государство получило название Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтийское. Жемайты были близкой к литовцам, но самостоятельной народностью.
Длительное время русские чувствовали себя в многонациональном государстве совсем неплохо: русский был государственным языком, на нем велась вся официальная документация, поскольку литовцы не имели своей собственной письменности; в качестве законодательного кодекса использовалась составленная еще при Ярославе Мудром «Русская правда»; православие пришло на смену древнему литовскому язычеству; русские князья и бояре пользовались теми же правами на государственной службе, что и литовцы.