— Что мне делать, господин полковник?
— Тебе? — переспросил Лежон, но продолжить не успел: с левого берега донеслись выстрелы.
— Ну вот, началось... — сказал кирасир Файоль своей лошади, успокаивающе похлопывая ее по шее. Но нет, не совсем. На опушке леса какие-то уланы попали под пули французских пехотинцев и теперь галопом уносились в зеленеющие поля. Чтобы не нарваться на засаду, генерал д’Эспань отправил двух кирасир во главе с Файолем на разведку. Но обе деревни словно вымерли. Сельчане покинули Асперн и Эсслинг, загрузив повозки домашним скарбом и ревущими детьми, весь скот тоже увели с собой — за их исходом французы наблюдали в подзорные трубы, — но, вполне возможно, где-то прятались партизаны, способные вести беспокоящие действия в тылу. Под прикрытием деревьев и зарослей кустарника разведчики осторожно продвигались вперед, стараясь объезжать открытые пространства. Первым на их пути был Асперн, спускавшийся к берегу реки двумя широкими улицами, которые сходились на небольшой площади перед квадратной колокольней местной церкви. Серьезное беспокойство разведчиков вызывали поперечные улочки, образованные однотипными кирпичными домами. Спереди располагались открытые дворики, а сзади были разбиты сады, обнесенные живыми изгородями. Церковь окружала каменная стена — за ней вполне можно было спрятать стрелков, но не пушку; к кладбищу примыкало массивное здание с садом, и разведчики пришли к заключению, что это дом священника. При приближении лошадей в небо поднялись, громко захлопав крыльями, несколько птиц. Никакой другой шум не нарушал абсолютной тишины, царившей в обезлюдевшей деревне. Некоторое время кирасиры крутились по Асперну, наблюдая за окнами домов, потом встретили патруль егерей Ласалля и оставили их продолжать осмотр, а сами направились к соседнему Эсслингу — его колокольня виднелась приблизительно в полутора километрах восточнее Асперна. Туда они добрались полями, избегая заболоченных участков и оврагов.
Файоль первым вошел в пустынный Эсслинг.
Деревня ничем не отличалась от предыдущей, разве что была поменьше — только с одной главной улицей — да еще дома стояли не так скученно, но выглядели точно так же. В любом случае, следовало смотреть в оба и ловить малейший подозрительный звук. Несомненно, опасаться тут было нечего, но вымершие деревни все равно вызывали состояние беспокойства. Файоль попытался представить их такими, какими они были в мирное время: с людьми, отдыхающими в тени деревьев на главной улице, или работающими в огородах на грядках с овощами. Тут, скорее всего, был рынок, там — конюшни, еще дальше — хлебный амбар. «Кстати, а не заглянуть ли в амбар? — подумал он. — Деревенские не могли забрать все подчистую». В этот момент по его каске скользнул яркий солнечный зайчик и перепрыгнул на лицо, заставив прищуриться. Кирасир инстинктивно поднял голову и посмотрел на второй этаж дома, выкрашенного белой краской. Что это: блик от оконного стекла или кто-то, притаившийся там, случайно задел ставень? Никакого движения. Файоль спрыгнул с лошади, передал поводья одному их солдат, а со вторым попытался открыть массивную деревянную дверь. Она оказалась запертой на замок. Мощный удар ноги ни к чему не привел — дверь устояла, тогда Файоль вернулся к лошади и вытащил из седельной кобуры пистолет.
— А как насчет скрытности? — спросил Пакотт, разведчик, помогавший ломать дверь.
— Если тут есть люди, то они нас уже видели. Если же это кошка или сова, то мы ничем не рискуем!
— Ну да, пойдет на жаркое.
С саблей в одной руке и взведенным пистолетом в другой они осторожно вошли в дом. Файоль плечом распахнул ставни, и в помещении стало светлее. Они находились в скудно обставленной комнате: вся обстановка состояла из стола с толстой столешницей, двух плетеных стульев и пустого деревянного сундука с откинутой крышкой. В камине лежала кучка холодной золы. Крутая лестница вела на второй этаж.
— Идем наверх? — спросил у Пакотта Файоль.
— Ну, если тебе так хочется.
— Ты слышишь? — Файоль вдруг насторожился.