Массена опустился на каменную скамью, примыкавшую к дому, от которого осталась только одна стена, и достал из кармана часы. Они стояли. Маршал потряс их, на всякий случай завел, но безрезультатно — часы сломались. Он вздохнул:
— Черт возьми! Память об Италии! Когда-то эти часы принадлежали одному из прелатов Ватикана! Сделаны целиком из золота и позолоченного серебра! Я так и знал, что рано или поздно они подведут меня... Не стойте, как столб, Лежон. Присядьте, переведите дух. Вы должны были быть покойником, однако этого не случилось, а посему дышите полной грудью...
Пока полковник отряхивал с мундира пыль, Массена продолжал:
— Если мы выберемся из этой переделки, я закажу вам мой портрет, но не парадный, а в бою. Что скажете? Например, с лемехом в руках разносящим в пух и прах свору австрийцев! Внизу можно было бы написать «Массена во время битвы». Представляете, какой эффект произвела бы такая картина? Никто не осмелился бы повесить ее на стену! Правда никому не нравится, Лежон.
Ядро с грохотом снесло часть кровли с дома, перед которым они отдыхали, и Массена поднялся со скамьи.
— А вот и она, реальность жизни! Я смотрю, эти собаки вознамерились похоронить нас под грудой щебня!
В деревню со стороны равнины галопом влетел всадник. Перед церковью он сдержал лошадь, перекинулся парой слов с унтер-офицером и, увидев Массену, направился прямо к нему. Это был Перигор, как всегда лощеный, в безупречно чистом мундире.
— Как вы пробрались в Асперн? — удивленно спросил Массена.
— Господин герцог! — Перигор протянул маршалу пакет. — Письмо от императора.
— Я не совсем понимаю, чего от меня хочет его величество... — Массена прочитал послание и посмотрел на клонящееся к горизонту солнце.
Адъютанты Бертье вполголоса переговаривались между собой:
— Вы ранены, Эдмон? — спросил Лежон.
— Бог мой, нет!
— Но вы хромаете.
— Просто слуга не успел разносить мои сапоги, и они мне ужасно жмут. А по вашим панталонам, друг мой, должна как следует пройтись щетка!
Разговор друзей прервал Массена:
— Господин Перигор, сдается мне, что вам не пришлось пробираться через боевые порядки австрийцев.
— Небольшой клочок земли, что примыкает к деревне с этой стороны, был ничейный, господин герцог. Я видел там только батальон наших волонтеров из Вены.
— Мы могли бы отвести туда войска на ночь, чтобы окончательно не потерять дивизию Молитора...
— Там полно живых изгородей, лощин, куп деревьев. В общем, есть, где укрыться...
— Отлично, Перигор, превосходно. От вашего зоркого взгляда ничего не скроется.
Массена потребовал лошадь.
Один из берейторов тут же исполнил его приказание. Маршал попробовал вскочить в седло, но правое стремя оказалось чересчур высоко, поэтому он сел в седло боком, закинул ногу на холку лошади и позвал берейтора поправить сбрую. Но не успел тот отпустить ремни, как шальное ядро снесло ему голову, а вместе с ней и стремя. Лошадь шарахнулась в сторону, и Массена свалился на руки Лежону.