— Хоть сегодня всех собак навешали на нас, будто во всем виноваты мы, штатские, но бой вы выдержали, как на фронте. Давайте выпьем… Понимаю, за такое стоило бы выпить чего-то другого, но времена не те… Не модно!
Радовался Сергеев и тому, что удалось выколотить кое-что в управлении кадров: в самолете вместе с ним прилетели два военных медика, майор и капитан, да еще гинеколог — жена подполковника-автомобилиста, подполковник тоже нужен до зарезу в автослужбе; две учительницы, тоже жены офицеров, с чемоданами и детьми, одна из них — директор школы… Считай, совсем повезло: сразу же возьмется за организацию школы. Привез он и острую на язык крашеную блондинку — женского мастера-парикмахера. Ехала она как на прогулку — с одним небольшим чемоданчиком — и понравилась Сергееву дерзким и прямым ответом, когда он ее спросил, что умеет делать.
— Делаю все! А главное — хочу, чтоб жены ваших офицеров не опускались в вашей глуши до уровня домработниц.
— Вы с мужем?
— Нет, ищу жениха.
Ясной договоренности он добился в управлении кадров и по всем другим специалистам: было четко расписано, в какой последовательности, когда и сколько должно их прибывать на полигон, и все это вместе с тем увязывалось с поступлением оборудования «Меркурия», с теми сроками, какие определили на совещании. Немалую радость Сергеев испытывал оттого, что следом за ним, через день-другой, явится Фурашов, главный инженер, тогда станет возможным окончательно распределить обязанности, усилить контроль, глубже вникать в дела.
Еще в самолете Сергеев мысленно прикинул, чем займется, прилетев домой: перво-наперво заедет в гостиницу, на пять-десять минут, узнает, что и как с Лидией Ксаверьевной, потом в штаб, потом до конца дня объезды строительных площадок, а утром, чуть свет, на «кукурузник» — и на точки, на объекты: своими глазами убедиться, понять самому, что сделано в его отсутствие. Позднее, дня через два-три, если все будет благополучно, он нанесет визит областным руководителям.
Но событиям суждено было развернуться иначе.
У бело-черной клетчатой диспетчерской будки толпилось несколько офицеров. Сергеев узнал начальника штаба, плотного крепыша полковника Валеева, настоящую военную косточку; на груди Валеева рядом два ромбика, знаки окончания вузов: университета и Академии Генштаба.
Здороваясь со всеми, чувствуя теплую удушливость раскаленного воздуха и думая, как там, в этой атмосфере, Лидия Ксаверьевна, Сергеев спросил, обращаясь к начальнику штаба:
— Как дела, Федор Андреевич? Что нового?
Валеев автоматически, чуть приметно, не показно, а с достоинством подсобрался — эта привычка военного в нем сидела и не вызывала раздражения не только у Сергеева, но и у подчиненных, у которых начштаба успел обрести непререкаемый авторитет, — сказал негромко, весомо:
— Идут эшелоны с оборудованием комплекса. Разгружаем. Но железная дорога — вы же знаете, товарищ генерал, — со своей системой пропуска нашего автотранспорта через мосты тормозит перевозку оборудования на точки, а значит, и разгрузку. Поезда по ветке идут редко, но железная дорога мост все равно открывает только на час утром и на час вечером. Колонны машин стоят перед мостом, чтоб прорваться…
— И сейчас стоят?
— И сейчас.
— Поедемте, Федор Андреевич, разберемся.
— Но вы же… — сказал Валеев, покосившись на машину, в которую адъютант ставил чемодан и портфель Сергеева.
— С дороги? Но интересы дела… Вот только позвоню жене.
— Есть! Я готов ехать. А с Лидией Ксаверьевной… без перемен, Георгий Владимирович.
Сергеев помолчал, но в душе был благодарен Валееву за то, что тот наконец вспомнил о Лидии Ксаверьевне: сойдя с самолета, Сергеев почувствовал неожиданное волнение и знал, что оно связано именно с женой. Когда уезжал далеко, меньше думалось о ее состоянии, да и занят был по горло, а теперь вот она, рядом, и трудно утерпеть, не узнать, что с ней.
Он перешел в диспетчерскую, снял трубку, попросил дежурную на коммутаторе соединить его с «люксовской» гостиницей. Лидия Ксаверьевна ответила тотчас знакомым, с протяжкой, голосом:
— Да-а, слушаю.
— Это я. Лидуша.
— Господи, Егор! — удивилась она. — Откуда ты?
— С аэродрома. Прилетел.
— Так чего же ты звонишь? Не едешь домой?
— Видишь, дела с ходу… Как самочувствие?
— Терпимо, терпимо, Егор… Делай свои дела.
— Тогда потерпи еще… А вещи мои завезут сейчас.
— Ну хорошо, — согласилась она.