Он дотронулся до сенсоров, включил микрофон. На одном экране появилась компьютерная модель приближающегося читетского звездолета. На экране, куда Вольф велел Таену смотреть, возникло изображение красивой женщины в форме федеральных военно-космических сил.
– Говорит федеральный монитор «Харнек», – сказал Вольф. Женщина зашевелила губами. – Кто на связи?
Затрещали статические разряды.
– Это… это исследовательский корабль «Оккам», – произнес неуверенный голос – Согласно предписанию, мы патрулируем космическое пространство в окрестностях планеты Саурос. Просим пустить нас на борт для обычной проверки.
Вольф коснулся сенсоров, женщина на экране гневно нахмурилась.
– Повторяю, это военный корабль «Харнек». Как вы смеете мне приказывать?
– Пожалуйста, подождите, – проблеял голос – Я позову капитана.
– Значит, «Оккам»? Еще один логик. Вот сволочи!
Вольф натянуто улыбнулся, стал ждать.
– Говорит Миллет, капитан «Оккама». Вахтенный доложил, что вы – федеральный военный корабль. Это верно?
– Да.
– Пожалуйста, передайте ваши позывные.
– У нас нет таких данных, – сказал Таен.
– У них тоже. Провести людей, которые просят код, проще, чем стать на голову в невесомости. Корабль, сигналь: синий, зеленый, голубой.
– Принято.
Некоторое время динамик молчал, потом:
– «Харнек», говорит «Оккам». Не понял твоих сигналов. В нашем списке таких нет.
– «Оккам», говорит Дейли, капитан «Харнека». Мне эта ерунда надоела. По какому праву вы задерживаете чужие корабли?
– Приказ сверху. – Сейчас Миллет говорил так же неуверенно, как до него вахтенный. – Мне казалось, наши правительства все согласовали.
– Говорит «Харнек». – Женщина, казалось, окончательно вышла из себя. – Может быть, вам неизвестны функции подобного корабля. Мы подчиняемся непосредственно федеральному Верховному Командованию и действуем в особо критических ситуациях. Мое начальство не информировало меня о каких-либо договоренностях. Сомневаюсь, что они действительно существуют.
А теперь, сэр, слушайте мой приказ. Немедленно выключите двигатели и ждите. Я уже сообщила об этом вопиющем случае в штаб, а теперь собираюсь посетить вас и проверить документы. Любая попытка сопротивления встретит адекватный ответ. Вы поняли, сэр?
Долгое молчание, затем:
– Сообщение принято. Мы подчиняемся вашим указаниям. – Потом, просительно: – Надеюсь, недоразумение скоро уладится.
Вольф улыбнулся холодной, жесткой улыбкой.
Вахтенный у люка явно нервничал. Рядом стояли еще двое читетов. Оба торопливо оправляли парадные комбинезоны.
Загудели двигатели, чужой корабль подошел к «Оккаму», состыковался.
Вахтенный вытянулся по стойке смирно, надеясь произвести приятное впечатление на строгую федеральную капитаншу, пока та окончательно не испортила его карьеру.
Люк открылся. Из него выскочило нечто ужасное, трупно-белое, невозможное. Вахтенный схватился за пистолет и повалился на палубу – выстрел снес ему пол-лица.
Другого читета вспышка настигла сразу, третий успел сделать несколько шагов и вскрикнуть, прежде чем бластер уложил и его.
Интерком «Оккама» заверещал. Вольф закрыл за собой люк. Он был в скафандре федеральных военно-космических сил и держал в одной руке пистолет, в другой – нож.
– Сюда. – Голос в переговорном устройстве скафандра отдавал металлом. – В рубку.
Кто-то заглянул в шлюз и тут же отпрянул назад. Вольф выстрелил, в переборке образовалась рваная дыра. Джошуа выбежал в коридор, трижды спустил курок не целясь и побежал дальше.
В командной рубке «Оккама» находились пятеро – все в строгих, неброских комбинезонах. Четверо стояли с поднятыми руками. Пятый лежал на навигационном пульте, кровь из перерезанной глотки заливала карту звездного неба.
– Ну же, Миллет, – заорал Вольф. – Прикажи им, или я взорву генератор воздуха.
Капитан колебался, потом включил микрофон.
– Всем, всем, всем. Говорит капитан. На нас напали. Я сдал корабль. Не оказывайте сопротивления. Повторяю, не оказывайте сопротивления.
Он взглянул на Вольфа, увидел темный светофильтр на месте лица.
– Что дальше?
– Всем перейти в провиантский трюм дельта, – сказал Вольф. – Даю пять минут. Если кто-нибудь выстрелит, мы выпустим воздух. Через пять минут мы выпустим его так и так.
– Но… с какой стати Федерация… почему… как могло… – начал один.
– Никаких вопросов! Вперед, шагом марш! – закричал Вольф и погнал их к люку.
Они побежали, спотыкаясь, не глядя себе под ноги, поминутно оглядываясь на эльяра, который стоял молча, с бластером наготове.
– Что ты сделал с командой? – спросил Кормак.
– Высадил на… на одной планете. Через неделю-две они доберутся до цивилизации. У них куча еды, два ружья.
– Стареешь, Призрак Первый, мягчеешь, – сказал Кормак. – Помню времена…
– В этом же упрекнул меня… кое-кто другой, – перебил Вольф. – Видимо, это плата за доброту. И потом, они видели – или считают, что видели, – то, что я хотел бы со временем довести до всеобщего сведения. Хочу осложнить кое-кому жизнь.
Кормак присвистнул, посерьезнел.
– Непростой ты человек, Джошуа. Ладно, я оснащу этот корабль, как ты просишь. Полагаю, мне лучше взяться самому?
– Хотелось бы. Трое могут хранить тайну, только если двое из них мертвы.
– Н-да, – сказал Кормак. – Не такой ты и добренький. Просто в качестве догадки: ты хочешь, чтобы я сварганил тебе ВСУ для открытого космоса?
– Как в старые времена.
– Только враги тогда были другие.
Вольф пожал плечами.
– Другие не другие… Для меня они все одинаковые. Все хотят меня убить. Учти, корабль был нужен вчера.
– Известное дело. Слушай, я мог бы потянуть время, задержать тебя до свадьбы, – сказал Кормак. – А то я без шафера.
– Женишься?
– Да. – Кормак смутился. – Я старомоден.
– В другой раз, – сказал Джошуа с искренним сожалением. – Спешные дела.
Кормак огорченно развел руками.
«Грааль» и ведомый им «Оккам» поднялись с Малабара, достигли точки первого прыжка, исчезли в пространстве.
– Отсчет до пятого прыжка, – объявил корабль.
Вольф положил книгу себе на грудь и стал ждать.
Время и космос скользили мимо. Наконец «Грааль» вышел из N-пространства. Вольф снова взял книгу, прочел два абзаца, закрыл и рассчитанным движением бросил в сторону полки. «Исследование влияния Эзры Паунда и поэтов Прованса на школу Лебедя-ХII начала двадцать седьмого столетия» попала на нужное место и удержалась за счет вшитого в корешок магнита.
– Лет десять, – произнес Вольф, – не встречал ничего скучнее.
Он прошел по коридору и постучал к Таену.
– Выходи, инопланетное чудище. Посмотрим, сколько костей ты сможешь мне переломать.
– Значит, теперь мы в сердце Федерации. Вряд ли кто-нибудь из эльяров, кроме дипломатов, забирался так далеко, – сказал Таен.
– И ты изумишься, увидев, насколько эта часть космического пространства своеобразнее, интереснее и ярче прочих.
– Опять ирония.
– Ребенком, – сказал Вольф, – я не мог дождаться первого прыжка. В книгах это расписывалось очень красиво: корабль проносится мимо комет, небесных тел, звезд… Я представлял себе что-то вроде ночного поезда: смотришь в окошко и видишь, как мелькают огни городов. В итоге я узнал, что тебе показывают компьютерную модель, а в N-пространстве вообще ничего нет. Примерно как в первой поездке на пароме Кале – Нью-Йорк, но там хоть океан был.
– Все несмышленыши воображают вещи иными, чем есть на самом деле.
– Я ни разу не говорил, что вспоминать в твоем обществе так же весело, как следить за превращением камня в песок?