Офицеры закивали — они слышали и даже пробовали эти напитки. Кротко улыбаясь из-под капюшона, Фернандо поведал о прозрачном чуде, которое довелось ему отведать при дворе московитского цезаря Большого Питера. От приятной для всех темы он непринужденно перешел к оружию, для производства которого московиты построили большие мастерские, отлили много пушек и готовятся взять реванш у свейского конунга Карла.
— Пушки — не главное, — свирепо прорычал покрытый шрамами лейтенант Алвару, командир абордажной команды. — Главное начинается, когда мы бросаемся в рукопашный бой. И я должен признаться, что мало встречал таких замечательных клинков, как ваш. Я бы сказал, что это — настоящий толедский кортелас, но меня смущает клинок из Дамаска.
Все выпили и согласились, что дьявол научил нехристей ковать сталь, покрытую волнистым узором и способную рубить любой другой металл. Кто-то припомнил, как в старину рыцари-крестоносцы покупали такие клинки на вес золота, потому что сталь из Дамаска режет стальную броню как буханку хлеба. Снисходительно отмахнувшись, инквизитор ответил все тем же приветливым голосом:
— Забудьте глупые легенды, в Дамаске нет оружейных мастерских. Я не нашел там ни кузниц, ни плавильных печей, а только громадный базар, где продаются невольники, пряности, одежда и оружие. Название металла происходит вовсе не от имени городишки, а от слова «дамаст», на языке мавров означающего «волнистый». К тому же дамасская сталь не так уж прочна и вовсе не обязательно перерубит итальянскую саблю или испанскую спаду. Доспехи крестоносцев эта сталь резала по простой причине: многие рыцари носили деревянные панцири… А мой тесак выкован кузнецом из Палестины…
— Вы были на Святой земле! — вскричал потрясенный Алвару. — Но ведь там правят басурманы!
— Пришлось носить их варварские одеяния, — печально подтвердил инквизитор. — Ведь я путешествовал с тайным заданием, и никто не должен был узнать во мне христианина. Но в один недобрый день у проклятых еретиков возникло подозрение. Они схватили меня и подвергли глупому испытанию.
Слушатели внимали ему с неподдельным интересом, и только старый капитан Оливейра несдержанно спросил:
— Какому испытанию, падре?
— Они бросают связанных подозреваемых в воду. По их еретическому разумению, преступник неизбежно утонет, а честный человек выплывет.
— Как я понимаю, вам все-таки удалось выплыть, — с обычным глубокомыслием резюмировал очевидное капитан. — Вы хорошо плаваете, дон Фернандо.
— Да, неплохо, — скромно признал рассказчик. — Но в том случае все было проще. Как вы знаете, в водах Мертвого моря не тонет даже… — Фернандо перекрестился, словно чудом удержался от произнесения непристойности, — …даже инквизитор.
Повисла неловкая пауза. Офицеры прятали глаза, сдерживая смех. Именно в этот миг с мачты раздался крик марсового:
— Вижу галеру!
Повскакивав, офицеры проворно натягивали кирасы, застегивали ремни шлемов и перевязей с ножнами. Фернандо встал с табурета и сурово напомнил:
— Женщину надо взять живой.
Сбросив сутану, он вышел на палубу — широкоплечий, мускулистый, одетый в кожаный жилет и широкие, не мешающие движениям штаны. С левого бока к его широкому поясу был пристегнут абордажный тесак — тот самый, о котором недавно говорили в каюте капитана. Справа висела короткая спада, спереди — три заполненные порохом шарообразные бомбы с торчащими наружу запальными трубками, между бомбами и ножнами пристроились две кобуры для пистолетов, а возле колен были закреплены боевые ножи. Поднявшись на мостик, инквизитор дом Фернандо навел бинокль на галеру под зеленым флагом.
Застигнутый врасплох экипаж «Султание» второпях готовился к неизбежному бою. Янычары и мамлюки, похватав оружие, строились на палубе. Сигнальщики отчаянно дули в трубы, гребцы, вздрагивая под неистовыми ударами бичей, налегли на весла, матросы лезли на ванты, ставя дополнительные паруса, но корабль неверных неотвратимо настигал неуклюжую тихоходную галеру.
Звуки труб проникли в роскошную каюту на корме, разбудив смуглокожую черноволосую красотку. Лежавший рядом с ней бородатый гигант Абдулла-бей тоже открыл глаза и резким движением сел на атласных подушках, прислушиваясь к воплям зурны и надрывному стуку барабанов. Мощная рука, покрытая буграми мышц, потянулась к небрежно брошенной возле ложа одежде.
— Быстрее! — вполголоса приказала его прекрасная возлюбленная. — Враг уже близко!
Принцесса Рахмат-Гюль — распутная и воинственная внучка султана — уже натянула шаровары, обула расшитые золотом сафьяновые туфельки с загнутыми кверху носами и теперь надевала шелковую рубаху. Как известно, бурный секс выкачивает силы мужчин, но прибавляет бодрости женщинам, поэтому принцесса рвалась в бой, готовая сокрушить очередную преграду, вставшую на непростом ее пути. Едва успев завязать кушак, чтобы штаны не упали, Абдулла-бей помог ей опоясаться ятаганом. Рахмат-Гюль шагнула к выходу, затем вдруг вернулась, нашла в сундуке небольшую шкатулку, из которой достала покрытый золотой чеканкой кинжал с широким и длинным лезвием. Подкинув оружие в ладони, словно измерив вес, она сунула кинжал за пояс и выбежала на палубу.