Я не рабыня и не пленница. У меня есть свои интересы, есть друзья. В конце концов, если я позвоню Забдиелю, мир не распадётся на части.
И я позвонила.
— Элора! Как я рад тебя видеть! — воскликнул Забдиель. На экране я увидела заспанного парня, моргающего и зевающего.
На моём лице непроизвольно рот расплылся в улыбке.
— Прости, я давно должна была это сделать.
— Это твой новый номер?
— Э… временный. Расскажи, как ты поживаешь. Как у Эрика дела? Я вас мало знаю, но уже безумно соскучилась!
— Эрик уехал домой. Я гулял три дня.
— Ну не надо так! — засмеялась я. — Он милый.
— Он милый, если не твой брат. К тому же, он вернётся, потому что вопрос с наследством ещё не решён. Я обещал заняться этим делом, так что заработал себе очередную головную боль. — Он улёгся на подушку, его карие глаза внимательно изучали моё лицо на экране. — В общем, у меня ничего интересного. Как ты там? Уехала и пропала. В Орландо не собираешься?
— Как будет возможность, сразу приеду. Обещаю, что о тебе не забуду.
— А для чего ты уехала? — полюбопытствовал Забдиель, отчего моя улыбка сползла с лица. Вот он и начал подбираться к правде. — А, подожди-подожди, не говори. Ты уехала на учёбу, так?
«На учёбу брачной жизни. Почти верно», — подумала я.
— Ну, в каком-то смысле, да, — вслух ответила я и снова улыбнулась.
Забдиель разглядывал меня столь откровенно, что у меня не возникло сомнений в том, какие желания его одолевали. Засмущавшись, я резко отвернулись.
— Ты очень красивая, когда краснеешь, — услышала я и ещё больше смутилась.
Мы могли бы с ним дружить, могли бы начать отношения. Я не была бы против, ведь Забдиель симпатичный парень. Не вижу никаких причин отказывать ему во внимании. Даже сейчас, когда я замужем. Любви к Читтапону всё равно нет. А слова Забдиеля наполняли меня благоговением.
Мне вдруг захотелось рассказать ему о своих мыслях, но сначала спросить, что он думает о нас.
— Скажи, а ты бы хотел…
В этот момент в холле хлопнула дверь. Я быстро отключила звонок, а следом и телефон — на случай, если Забдиель надумает перезвонить. Голос Читтапона звучал далеко, он спрашивал о чём-то служанку на корейском языке. Мне не стоило труда догадаться, что речь идёт обо мне. И вот, его шаги раздались за дверью. Когда он вошёл в комнату, я уставилась в книгу, хотя щёки мои до сих пор пылали.
— Чем занимаешься? — спросил он, быстро чмокнув меня в щёку. Затем он прошёлся к окну, чтобы открыть форточку и впустить в комнату свежий воздух. — Читаешь?
— Угу. Пытаюсь диалоги на корейском прочитать. — Я тщательно прятала от него взгляд. Потом с наигранной досадой стукнула по странице. — Ума не приложу, как можно выучить всё это! Набор палок и чёрточек. Как это можно назвать буквами?
— Скажи «спасибо», что я не попросил тебя тайский выучить, — весело усмехнулся мой муж.
Вспомнив длиннющие слова с завитушками и кружочками на вывесках в Тайланде, я прочистила горло, закрыла книгу по корейскому языку и снова откинулась назад в кресле.
— У тебя, должно быть, мозг особого строения, раз ты смог выучить без проблем такие разные по структуре языки. Тайский — твой родной. Ещё ты знаешь в совершенстве английский и корейский.
— Добавь в этот список китайский. Я долгое время работал в Китае и записал альбом с песнями на китайском языке.
— Рядом с тобой я начинаю чувствовать себя неполноценной, — невесело сострила я и тут же поймала нежный взгляд его глаз.
Он подошёл к креслу, где я практически развалилась, вытянув ноги. Я немедленно подобрала их и села прямо, когда он опустился передо мной на корточки и взял мои руки в свои.
— У тебя много достоинств, Элора.
— Назови хотя бы одно.
Но он уклонился от прямого ответа. И вообще решил сменить тему, что ещё раз доказывало отсутствие у меня всяких достоинств. Мне хотелось крикнуть, что единственный мой талант — вляпываться в неприятности. Хотя и он, вполне возможно, имел в виду то же самое.
— Мои друзья хотят познакомиться с тобой, — мягко произнёс он.
— Неожиданно.
— Я не могу вечно скрывать тебя, джагия* (корейский: Jagiya — дорогая), — вкрадчиво сказал Чит. — Мои друзья имеют право познакомиться с тобой.
— Раз для тебя это важно… И сколько же их у тебя? — спросила я, представляя толпу незнакомых мужчин и женщин азиатской внешности, передвигающихся по дому, или саду… или где он там собирается их всех собрать. — Двадцать? Тридцать?
— Холодно, — сказал он спокойным ровным тоном, не сводя с меня пристального взгляда.