Прикусив губу, я посмотрела на Вона. Он улыбался одними губами.
— На самом деле суть вопроса не изменилась. Ты разочаровывался в жизни?
— Ты похожа на журналистку. — Он начал дурачиться, заглянул мне за спину, потом под стул, взял руку и повернул ладошкой вверх. — Где ты прячешь скрытую камеру?
— Камеру? — Я вновь не удержалась от смеха, но на этот раз моё веселье было искренним. Вон оказался забавным. Я смеялась не от его слов, а от кривляний. — Ты забыл, что я женщина. А женщины хитрые существа. Тебе ни за что не найти камеру.
— Ох… значит…
Вон вынужден был оборвать фразу, поскольку к нам подошёл парень. Он в упор смотрел на меня. А я на него. Но только потому, что на нем была очень яркая рубашка. Сдавалось мне, она белая, но в свете неоновых огней стала ярко-розовой. Высокий, с интересной стрижкой — длинные обесцвеченные волосы сзади, а спереди коротко пострижены, несколько прядей закрывали виски, а длинная чёлка перьями свисала на бок. Стильный, симпатичный. Фаррен бы описалась от счастья познакомиться с ним.
— Привет, — сказал он мне, в упор не замечая Вона.
— Привет.
— Американка на такой вечеринке — редкость. А если эта американка ещё и безумно красива, то — подарок. Могу я пригласить тебя за свой столик?
— Э… — Я перевела взгляд на Вона, но тот с кем-то разговаривал.
— Тхэ Ён, — назвался парень.
Интересно, в Корее есть другие имена? Тхэ Мин звали друга Чита, а теперь вот — ещё один Тхэ.
— Элора, — растерянно сказала я.
— Как насчёт познакомиться поближе?
— Она со мной, Тхэ, — пришёл на помощь Вон.
— Твоя подружка?
— Нет, — сказал Вон.
— Да! — одновременно выпалила я.
Мы посмотрели друг а друга. Я вскинула брови, как бы спрашивая — что?
— Да, — тогда сказал Вон. — Она моя подружка.
Парень не стал больше обращаться ко мне, молча отошёл. Но стоило Вону куда-то уйти, как он снова появился рядом со мной.
Я искала глазами Читтапона в толпе. Он вроде только что двигался в кругу танцующих людей, но теперь словно испарился. Не было рядом и Вона. Я почувствовала, как во всём теле рождается дрожь.
— Твой друг бросил тебя, Элора?
— Нет, с чего ты взял?
— Ты уже десять минут сидишь одна. Я за тобой наблюдаю, чаги, — и он мягко ущипнул меня за щеку.
Я, конечно, могла бы подыграть этому парню, тем самым вызвав у Чита ревность, но моего мужа не было поблизости, а значит, и смысла нет флиртовать с тем, кого вижу впервые в жизни. А ещё он назвал меня «чаги», пусть это у них вполне распространённое обращение, но для меня оно уникальное. Только Читтапон называл меня так. Лишь ему это позволено.
— Руки не распускай, — грубо бросила я.
Тхэ Ён улыбнулся и попытался взять меня за руку.
— Мы можем отлично провести время, Элора. Сбежим отсюда? Вон ничего не поймёт.
— Никуда я с тобой не поеду.
— Мне ещё ни одна двушка не отказала. Смотри не пожалей.
— Я — не все.
Он снова попытал счастье, взял меня за подбородок. Я не успела среагировать. Появился Читтапон. Дальше я плохо помню. Сначала услышала крик, звон стекла, музыка прекратилась, завязалась драка.
Лишь спустя час парней удалось утихомирить.
Я садилась в машину со слезами на глазах. Читтапон до самого дома не проронил ни слова, но я впервые видела его таким злым.
Как-то мы говорили с ним о талантах. Я всё ещё верю, что мой талант — вляпываться в дерьмо по самые уши.
10
Я плакала навзрыд. Не в силах сдерживать слёзы, я плакала от всей души, не переставая, уже почти целый час. Когда Читтапон принялся толкать Тхэ Ёна и кричать что-то очень громко на корейском, я пожалела, что плохо учу язык. Это напугало меня. И теперь моё тело дрожало в безудержных рыданиях, потому что перед глазами всё ещё стояли все эти неприятные события.
Читтапон ввёл меня в спальню, держа за локоть. Когда он отпустил руку, я потёрла место, на коже остались красные пятна от его хватки. Нет, Чит был не просто зол, он был в ярости. Наш первый выход в люди обернулся неудачей.
Я зажмурилась, когда бахнула дверь. Чит грубо рванул меня к себе, долго смотрел на меня, потом большими пальцами вытер всю влагу с лица и поцеловал. Поцелуй вышел грубым, настойчивым и жарким. У меня горели губы, когда он на минуту оторвался от них, чтобы исследовать шею, подбородок, а потом вновь вернулся к губам. Он настойчиво делал то, что задумал, не давая мне возможности сопротивляться. А я пыталась оттолкнуть его, но сил совсем не осталось. Чит был яростно страстным, ненасытным. Он целовал меня так глубоко, как только мог, не обращая внимания на то, как сопротивляется моё тело и как я стараюсь сжать челюсть, чтобы впиться в его язык зубами.