Я и не думала перезванивать. Из-за этого человека я потеряла любимого мужа.
Вон зашёл за мной в десять. Я надела новый фиолетовый свитер и чёрные брючки. Волосы завязала в хвост. За месяц они стали совсем безжизненными. Русые корни проступили, нужно было снова обесцвечиваться, а мне пока было не до салонов.
Вон, как всегда, был сильным: чёрная кожаная куртка, джинсы, а под курткой полосатый джемпер. Кольца и цепи — всё при нём.
Я не отвергла его руку, потому что так было легче передвигаться. Завтракали мы в ресторане отеля и говорили на отвлечённые темы. Я спросила, как идёт его карьера, и он с удовольствием поделился своими успехами в работе.
Мой телефон снова зазвенел, и Вон напрягся, видя мой угрюмый вид.
— Кто это?
— Да так… не важно.
Звонок от Ричарда повторился ещё два раза, когда я осталась одна в номере. А на третий раз я ответила.
— Что вам нужно? — рявкнула в трубку.
— Я уже не надеялся на твой ответ, Элора. Решил понадоедать. Прошло много времени, а ты так и не дала ответа.
— И не дам. Забудьте, хорошо? У меня нет желания строить карьеру певицы. Поищите себе более достойных, — и не дожидаясь ответа, отключила звонок.
Вечером попросила Вона сменить мне номер. Родные найдут меня в интернете. Зато такие, как Ричард, не станут беспокоить. Вон с удовольствием выполнил мою просьбу.
Всю следующую неделю он был внимателен ко мне, старался часто приходить, разговаривал со мной, выводил на прогулки. И хотя я поначалу упиралась, мне понравилось гулять по зимнему Нью-Йорку. Моя боль, благодаря Вону, слегка притупилась. Нет, я всё ещё оплакивала Читта, по ночам я особенно страдала, но днём Вон не позволял мне раскисать. Как ни печально это осознавать, но в данной ситуации у меня был только Вон.
Как-то вечером я лежала на заправленной кровати, смотрела новости на ютубе. Ду Хён до сих пор не объявил Читтапона погибшим, и это напрягало меня. Почему он лжёт поклонникам звезды? Это же нечестно! В их бизнесе постоянно лгут. Жену скрыли. Теперь и смерть прячут.
Стук в дверь отвлёк меня от возмущённых мыслей. Открыв дверь, я поприветствовала Вона. Сегодня он был яркий: белые джинсы, мятная рубашка. Потом выяснилось, что он с мероприятия.
— Что-нибудь выпьешь?
— Нет. Элора, я пришёл поговорить. На самом деле мне нужно было сделать это в самом начале, но я решил подождать, когда ты достаточно окрепнешь.
— О чём пойдёт речь? — спокойно спросила я.
— О наследстве Читта.
Я села, сложив руки на коленях. Вон присел передо мной на корточках и накрыл мои руки своими.
— Ты хотела бы вернуться в Сеул?
— Нет, — энергично замотала головой. — Там всё будет напоминать о нём. Это… слишком больно. Я хотела бы вернуться домой в Орландо, но не могу из-за вашего вранья.
— К сожалению, Читт не успел вписать тебя в завещание. Наследство получили его родители.
— Мне ничего не нужно, — глотая слёзы и всхлипывая, сказала я. Кто бы мне мужа вернул! К чему мне его вещи?
— Марк выставил на продажу виллу. А тебе на счёт перевёл неплохую сумму. Я подумал, может подыскать тебе на время квартирку здесь, в Нью-Йорке?
— Это хорошая мысль, — сжала его руки. — А ты?
— Пока у меня здесь есть работа, не брошу тебя. Потом решим, как быть дальше.
В его заботе обо мне было столько нежности, что я, не сдержав эмоции, упала на колени, крепко обняла его и заплакала. Без Вона я бы ни за что не справилась.
18
— Ким, я не могу.
— Ты сделал большое дело, Вон! Не распускай нюни только.
— Она так страдает.
— Хочешь сказать, ты не можешь её утешить? Не будь слабаком, Вон! Я же для тебя стараюсь! Ты добился того, что она не вернётся в Сеул, и я тебя за это ценю. Теперь бери быка за рога и… ой, прости, бери вдовушку и сделай её снова счастливой. Только не вези её в Сеул. Убью на месте!
— Никогда тебе этого не говорил, но ты чокнутая.
— Какая есть.
~~~
Вновь поругавшись с Дэниелом из-за того, что тот взял без спроса машину и умудрился её ударить, Корбин пребывал в ужасном настроении. Он спускался по лестнице, намереваясь отвезти побитую машину к механику, а затем хотел встретиться с Заком, но мать перехватила его на полпути. Нола была взвинчена, махала перед сыном своим мобильником, оставляя при этом шлейф своих цветочных духов.