– Я надеюсь, ты не думаешь принять предложение.
– А что, если приму? – дразнилась я. – Может, я наконец нашла выход из нашей ситуации.
– Ты сейчас не серьёзно, – Чит хмурился. Я видела, как потемнело его лицо, а глаза грозно блеснули. «Гнев ему к лицу. Просто удивительно, как некоторым мужчинам сердитость придаёт сексуальности», – подумала я, подавив улыбку.
– А почему это тебе можно, а мне нельзя? С самой первой встречи ты указываешь мне что делать, издеваешься, дразнишь. Я тоже хочу хоть раз загнать тебя в тупик. Ты ведь работаешь, находишься в постоянных разъездах… со своими танцорками. А я должна молча дожидаться тебя дома, разделяя часы с преподавателем по корейскому языку? Не для того меня растила Нола! Вот и подумай, как мы будем жить, если я приму предложение Ричарда Колона.
– Ты его не примешь.
– Ну, так заставь меня! Давай! Не в первый раз ты ставишь мне условия, словно я игрушка какая-то.
Воцарилось молчание. Водитель съехал с Бруклинского моста, до отеля оставалось несколько миль.
– Что? Почему замолчал? Тебя устраивало держать меня взаперти? Так не пойдёт, дорогой. Раз уж женился, тогда давай по-честному. Мне тоже неприятно видеть тебя среди кучи танцующих кореянок, которые щупают тебя или которых ты придерживаешь за подбородок.
– Глупо ревновать к моей работе, – усмехнулся Чит, и я почувствовала иронию.
– В нашем браке всё глупо, вплоть до идиотской любви, – прошипела я, и тут же была схвачена за запястья и прижата к сиденью.
Водитель заволновался, попросил Чита успокоиться, но тот не слушал. Его взгляд прожигал меня насквозь. Он так и кипел бессильной злостью.
– Повтори, что ты сказала.
Теперь на моей шее вздулись вены, мускулы напряглись.
– А что нет? Любовь для тебя игра.
– Нет, чаги, – рычал он, вдавливая меня в сиденье.
– Игра! И не отрицай это, – на глаза навернулись слёзы, и не от того, что он делал мне больно, сжимая запястья, а потому что собиралась озвучить горькую правду, в которую не хотела верить, но по сути, Ричард открыл мне глаза. – Вчера утром ты чётко это определил. Сначала нашёл забаву: поженимся с этой дурочкой и что же будет? При этом ты, глядя мне в глаза, признавался в любви. Ты был таким ласковым, мурлыкал такие милые слова… Ах! Теперь ждёшь, пока я скажу, что люблю, чтобы удалить меня из своей жизни. Я буду страдать, а ты упиваться своей победой.
– Нет!
Водитель снова попросил его умерить пыл. Чит продолжал держать меня скованную его крепкой хваткой. Я чувствовала, как неистово бьётся его сердце. Возможно, я перегнула палку, но не отступлюсь.
– Но вот что я тебе скажу: я не дам тебе такого счастья. Никогда ты не услышишь от меня признания, потому что я никогда не поверю в искренность твоих чувств! – выпалила я, а когда поняла, что Чит ошарашенный моей речью, расслабился, дёрнулась, взвизгнув: – Отпусти меня!
Испуганный водитель был вынужден вновь повернуть к нам голову. Чит на него крикнул. Я не совсем поняла, из-за чего, почувствовала только, как переднее колесо машины на что-то наехало. Успела заметить ужас в глазах Чита, а потом мы врезались в стену здания.
Рука Чита всё ещё сжимала моё запястье. Я подняла глаза. Он смотрел на меня и, кажется, прошептал: «Люблю тебя, чаги»…
Вмиг всё закружилось, а потом потухло, словно лампочка перегорела. Только я уже ничего не чувствовала. Даже руки Читтапона…
~~~
Вон шёл по пустому коридору больницы, держа у уха телефон.
– Да, – сухо и коротко отвечал он на вопросы Ким Руби.
– Я уже разговаривала с Марком. Всё готово.
– Конечно.
– Времени прошло достаточно. Понимаешь, о чём я?
– Да, Ким. Понимаю.
– Ты должен быть сильным. У нас всё получится.
– Не сомневаюсь.
Он остановился и, упираясь одной ладонью в стену, склонил голову. С большим трудом он подавил комок, сделал глубокий вдох, затем облокотился на стену спиной, глаза закрылись. Голос Ким звенел, как изысканная хрустальная роза.
– Вон? Ты слышишь меня?
– Да.
– Сейчас. Слышишь? Сейчас самое время…
Глава 17
В голове мелькали картинки жуткие до невозможности, и я чувствовала, как проваливаюсь в глубокую яму. Вокруг непроглядная темнота, а я лечу вниз, в неизвестность. Не хочу, кричало всё моё нутро. Когда страх сделался невыносимым, я распахнула глаза, как будто включила лампочку. Видение исчезло, но там, где я находилась, было не слишком светло.
Свет шёл откуда-то сбоку. Сначала я лежала неподвижно, прислушиваясь к своему телу. Тупая боль в голове вызывала неприятные ощущения. Руками и ногами я могла шевелить. Потом обнаружила в вене иглу, и сердце забилось чаще. Я в больнице.
Покрутив головой, я только убедилась в этом. Из глаз покатились слёзы, проделывая дорожки до самой шеи. Память вернула мне день, когда случилось несчастье. Я понятия не имела, сколько часов прошло, но чувствовала себя неплохо, если не считать слабость и боли в некоторых местах.
Где Читтапон?
Заставила себя приподняться на локтях и тут же увидела ночное небо в окно. Из коридора не доносилось ни звука. Во рту пересохло, но не воду я собиралась искать, а мужа. Я должна была убедиться, что с Читом всё в порядке. Для этого я села и выдернула иглу. Пальцы дрожали, но я не обращала на это внимание.
Едва ступила босыми ногами на пол, как подогнулись коленки. Пришлось идти по стеночке, чтобы выйти в коридор. Они вряд ли далеко его положили, если он вообще пострадал.
Я ходила от палаты к палате, вглядывалась внутрь, пытаясь узнать в лежащих больных своего мужа. Голова налилась свинцом, меня подташнивало. Из груди готовы были вырваться рыдания. Я его не находила. Но если бы он не пострадал, то уверена, сидел бы у моей постели.
– Чит, – вырвался хрип, и я закашлялась.
Послышались шаги. Они приближались очень быстро, я отшатнулась, а потом увидела доктора и бросилась к нему.
– Скажите, что с моим мужем. Где он лежит? Я хочу к нему, – я плакала и дёргала доктора за лацканы больничного халата. – Пожалуйста, я хочу его увидеть.
– Вам нельзя вставать. Вернитесь, пожалуйста, в постель. Вы ещё очень слабы и можете нанести вред своему здоровью.
– Я просто… хочу знать, что с моим мужем. Пожалуйста.
– Хорошо. Я из другого отделения, но обещаю, что сейчас немедленно всё узнаю и сообщу вам. Как вас зовут?
– Элора. Э… Элора Бессон. Мой муж кореец, вернее… неважно. Пожалуйста…
Он завёл меня в палату и помог забраться в постель. Я сразу почувствовала облегчение.
– Обещайте, что не встанете. Я скоро вернусь.
– Я буду ждать, доктор. Спасибо. И… – сказала я, когда он хотел выйти. – Можно воды?
Не говоря ни слова, он поднёс мне стакан с водой и придержал голову, пока я пила. Приятный молодой человек с привлекательной ямочкой на подбородке. Наверное, он совсем недавно стал врачом. В его глазах отсутствовала холодность, присущая докторам. Он накрыл меня одеялом и пообещал вернуться быстро.
Добрые полчаса я боролась со сном и злилась, потому что доктор забыл о своём обещании. «Если он сейчас не придёт, я снова встану и пойду искать Читтапона», –подумала я.
Когда доктор наконец вернулся, я постаралась придать лицу спокойное доброжелательное выражение и даже улыбнулась.
– Я дождалась вас…
– Элора, вы помните, что случилось?
– Да. Мы попали в аварию, врезались в стену. Но я чувствую себя лучше, ведь иду на поправку, верно?
– Да, – кивнул врач с непроницаемым лицом.
– А… вы же узнали, как мой муж?
– Водитель автомобиля погиб, – сказал доктор, его руки что-то перебирали в карманах халата.
Вошла медсестра. В тот момент моё сердце готово было вырваться из груди.
– А… мой муж?
Медсестра готовила шприц.
– Сначала я сделаю вам укол, Элора.
– И я усну? – я спрятала руки. – Нет. Сначала скажите.
– Укол успокоит вас. Поймите, Элора, вы ещё в том состоянии, чтобы…
– Чтобы что? – вспылила я, чувствуя как щёки наливаются жаром. – Вы говорите, что водитель погиб, но ещё не ответили на главный вопрос. Что с ним? Не томите.