Послеобеденный доклад начальника Генштаба ОКХ Кребса 3 апреля касался в основном Берлинского направления. Приказ Гитлера о создании необходимых резервов на подступах к столице рейха успешно выполнялся. Это вселяло определенные надежды. С первой линии обороны выведены все подвижные соединения. В полосе наступления войск Жукова во второй эшелон перешли 25-я моторизованная дивизия и моторизованная дивизия «Курмарк». В поло се наступления войск Конева – 10-я танковая дивизия СС «Фрумсберг», танковая дивизия «охраны фюрера», 1-я парашютная танковая дивизия «Герман Геринг», а также 16-я, 17-я и 21-я танковые дивизии.
– Значит, в тылу 46-го танкового корпуса в районе Миттенвальде – Пассов, Кребс, уже сосредоточены 23-я моторизованная дивизия СС «Нидерланды» и 11-я моторизованная дивизия СС «Норланд»? – Гитлер оторвал взгляд от «оперативки», искоса посмотрел на генерала Кребса.
– Да, это так, мой фюрер! – отчеканил Кребс.
– 9-я армия имеет в резерве пять дивизий, из них три моторизованных и одну танковую, – фюрер сказал это как бы про себя, ни к кому персонально не обращаясь.
– Генерал Буссе, мой фюрер, расположил их очень предусмотрительно, – продолжил доклад Кребс. – Все дивизии сгруппированы на левом фланге его войск в районах Эберсвальде, Бернау, Лойенберга, Зеелова и Максдорфа, усиливая оборону Берлина по восточной полусфере.
– Но пяти дивизий для прикрытия столь протяженного участка на главном на правлении не достаточно, Кребс? – взгляд фюрера застыл на ладной фигуре «генштабиста».
– Этого недостаточно, но это не все, мой фюрер, – согласился Кребс и тут же сообщил: – 9-я армия усиливается, кроме того, четырьмя фольксартиллерийскими корпусами, тремя бригадами штурмовых орудий, минометной бригадой, двумя зенитными дивизиями, тремя танковыми батальонами и пятью противотанковыми дивизионами.
– И что же, Кребс, все перечисленные войска уже находятся на исходных позициях?
– Этот план будет реализован до 10 апреля, мой фюрер. На сегодня он выполнен лишь наполовину.
– Вот это совсем другое дело, – бросил Гитлер и снова принялся «ползать» по крупномасштабной карте.
Йодль тут же дополнил доклад Кребса:
– Наши оперативные резервы на Франкфуртском участке включают, мой фюрер, еще восемь дивизий. Они сосредоточены в районах Фюрстенвальде, Бансдорфа и Беркенбрюка. Продолжается пополнение их людьми и техникой.
– До середины апреля, мой фюрер, в Берлине будет сформировано свыше двухсот батальонов фольксштурма, – бросил реплику Геббельс. – Мы превратим столицу рейха в неприступную крепость с Кюстринского направления!
– Но танки большевиков, Геббельс, по стараются взять Берлин в клещи, – парировал в ответ Гитлер. – Они, наверное, прорвутся к Кетцену или Бранденбургу.
– Мой фюрер, столь крупные резервы групп армий «Висла» и «Центр» для того и создаются, чтобы в любой момент ударить по флангам войск Жукова, – указка Йодля двинулась от Либенвальде и Трейенбритцена на Берлин.
– Но у меня нет полной уверенности, Йодль, в том, что войска Хейнрици удержат Одерский рубеж обороны, – возразил Главком ОКХ. – Форсировав Одер, Рокоссовский отрежет от центра все Балтийское побережье.
– К тому же, мой фюрер, танковые армии Рокоссовского также смогут принять участие в блокировании Берлина с северо-запада, – снова вступил в дискуссию Кребс.
– Смогут, Кребс, если Хейнриции Буссе нарушат мой приказ и отступят с занимаемых позиций, как это произошло недавно у Данцига. Заукен должен сполна ответить за свои трусливые действия и сдачу неприступной крепости.
Положение, однако, с каждым днем становилось все хуже. Потеря Гдыни и Данцига поставила остатки 2-й и 4-й армий в безнадежное положение. Вместе с тысячами беженцев они укрылись в дельте Вислы на узкой прибрежной полосе, переходящей на востоке в косу Фрише-Нерунг.
Вечернее донесение командующего группой армий «Юг» Велера за 4 апреля о захвате русскими Братиславы и прорыве войск Малиновского в предместья Вены повергло Гитлера в крайнее возбуждение. Не порадовал Главную Ставку вермахта и следующий день. Наступая вдоль берега Дуная, войска Толбухина прорвались на подступы к Санкт-Пельтену и перерезали шоссе Вена – Линц. Возникла угроза прорыва русских в Южную Германию, к Нюрнбергу и Мюнхену…
В полдень 6 апреля, спустя всего несколько часов после перехода русских в наступление на защитные бастионы Кёнигсберга, комендант гарнизона генерал Лаш обратился к Гитлеру с просьбой разрешить его войскам предпринять прорыв на запад, к заливу Фришес-Хафф. Главком ОКХ гневно обрушился на «ходатая» с упреками в трусости, приказал держаться до последнего, заверил, что гарнизону Кёнигсберга будет оказана немедленная помощь авиацией. Он выразил уверенность, что при фанатической стойкости защитников Восточно-Прусской столицы и умелом руководстве русским никогда не овладеть «Балтийской твердыней».