На рассвете 30 апреля по рейхстагу и «Кроль – опере» был от крыт ураганный артиллерийско-минометный огонь с позиций на Лерторской товарной станции, а также прямой наводкой из «дома Гиммлера» и с набережной Шлиффенуфер. Под прикрытием артиллерийской канонады штурмовые группы 150-й стрелковой дивизии Шатилова стремительным броском преодолели территорию сада у «дома Гиммлера» и залегли перед рвом с водой на Кёнигсплацу, в трехстах пятидесяти метрах от «105-го объекта».
В час дня началась артиллерийская подготовка штурма рейхстага. Спустя тридцать минут ударные группы 150-й стрелковой дивизии поднялись в решительную атаку. Шквальный пулеметный и автоматный огонь противника стеной встретил атакующих на Кёнигсплацу. По нашим боевым порядкам били тяжелые орудия из парка Тиргартен и со стороны Карлштрассе. Первый штурм рейхстага не удался.
В восемнадцать часов после скоротечного артналета корпусных средств поддержки в рейхстаг через парадный вход ворвались основные силы 150-й стрелковой дивизии. Командир 756-го стрелкового полка полковник Зинченко перенес свой КП внутрь здания, доложил обстановку комдиву:
– Товарищ генерал! Первый этаж рейхстага очищен от противника. Ведем бой за второй. В подземном помещении блокировано до полутора тысяч эсэсовцев.
– Где находится армейское знамя, Федор Матвеевич? – уточняя обстановку, спросил Шатилов.
– Армейское знамя, товарищ генерал, пока установлено в оконном проеме на втором этаже.
– Кто обеспечивает знаменосцев, Федор Матвеевич?
– Замполит комбата Неустроева лейтенант Берест. С ним два автоматчика и сержант Щербина с пулеметом.
– Хорошо, полковник Зинченко. Назначаю вас комендантом рейхстага, – закончил разговор Шатилов.
На крышу знаменосцы выбирались по одному и укрывались от пуль и осколков под бронзовой статуей могучего всадника в кольчуге. Ведущая на стеклянный купол лестница шаталась. Пришлось карабкаться по обнаженным ребрам каркаса, цепляясь за уцелевшие шпангоуты. Поднимались медленно. Впереди сержант Егоров, за ним – младший сержант Кантария с армейским знаменем в руке. Добравшись до верхней площадки, разведчики быстро прикрутили ремнями древко армейского знамени к железной перекладине и тем же путем отправились вниз, на НП комбата.
«22.50» – зафиксировали часы капитана Неустроева этот славный миг. Он тотчас доложил о водружении знамени полковнику Зинченко, а тот, как положено, – комдиву:
– Товарищ генерал! Василий Митрофанович! Знамя Военного совета 3-й ударной водружено на куполе рейхстага в двадцать два пятьдесят по московскому времени!
– Молодцы! – прокричал в ответ Шатилов. – Поздравляю тебя и весь твой полк с одержанной победой!..
К трем часам 1 мая были созданы условия для перехода линии фронта и генерал Кребс в сопровождении начальника штаба 56-го танкового корпуса полковника фон Дуффинга, переводчика и солдата охраны был доставлен к командующему 8-й гвардейской армии.
– Буду говорить особо секретно, – начал он разговор с Чуйковым, передавая ему свою солдатскую книжку. – Вы первый иностранец, которому я сообщаю, что 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством.
Опытный дипломат, командарм 8-й гвардейской [6], выслушав Кребса, заявил парламентеру, что не уполномочен вести какие-либо переговоры с Германским правительством, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции Берлинского гарнизона. Он согласился сообщить о предложениях германской стороны командованию 1-го Белорусского фронта. В 4.00 Чуйков доложил маршалу Жукову: «Генерал Кребс сообщил мне о самоубийстве Гитлера и передал письмо Геббельса к нашему Верховному Командованию».
Маршал Жуков тотчас позвонил в Ставку. Трубку поднял начальник охраны Власик. Он ответил:
– Товарищ Сталин только что лег спать.
– Прошу пригласить его к телефону, – сказал маршал Жуков. – Дело очень срочное и до утра ждать не может.
Когда Верховный поднял трубку, Жуков доложил:
– Линию фронта в Берлине, товарищ Сталин, перешел генерал Кребс. Он сообщил о самоубийстве Гитлера и передал письмо Геббельса к Советскому правительству.
– Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым! – сердито сказал Верховный и тут же спросил: – Где находится труп Гитлера, товарищ Жуков?
– Генерал Кребс заявил, что труп Гитлера сожжен на костре, – ответил командующий 1-м Белорусским фронтом.