В конце концов, было принято компромиссное решение: прорыв войск Берлинского гарнизона временно отложить; продолжать оборону «Цитадели», поручить Кребсу вступить в связь с маршалом Жуковым, чтобы добиться прекращения военных действий в Берлине. Вот тогда рейхслейтер Борман и сможет отправиться к гросс-адмиралу Деницу.
Сразу после семнадцати часов в «фюрер-бункер» прибыл комендант гарнизона Вейдлинг. Геббельс и Борман потребовали от него хранить факт самоубийства фюрера в строжайшей тайне, отменить приказ о прорыве, ибо в ближайшие часы Кребс поведет переговоры с советским командованием о перемирии, успех которых предопределит сила сопротивления в центре Берлина. Геббельс при этом отвергал любую мысль о безоговорочной капитуляции.
В восемнадцать часов Борман сообщил гросс-адмиралу Деницу о том, что Гитлер назначил его своим преемником, вместо изменившего ему рейхсмаршала Геринга.
Не зная о самоубийстве «волка», свежеиспеченный преемник отрапортовал: «Мой фюрер! Моя преданность вам безусловна. Я сделаю все возможное, чтобы вызволить вас в Берлине. Однако, если судьба принудит меня править рейхом в качестве назначенного вами преемника, я буду продолжать эту войну до конца».
Вскоре в Плён поступила очередная радиограмма Бормана: «Из ставки фюрера. Гросс-адмиралу Деницу. Завещание вступило в силу. Я постараюсь как можно скорее прибыть к вам. По моему мнению, от опубликования следует временно воздержаться».
В полдень 1 мая «Верховный Главнокомандующий» гросс-адмирал Дениц обратился по радио к немецкому народу и приказом к вооруженным силам, в котором говорилось: «Наш фюрер пал, сражаясь во главе защитников Берлина. Я принимаю на себя Верховное Командование всеми частям и германского вермахта, преисполненный решимости продолжать борьбу против большевиков. Против англичан и американцев я вынужден вести борьбу постольку, поскольку они препятствуют моей борьбе с большевиками».
Около пятнадцати часов из «фюрер-бункера» в Плён была направлена последняя радиограмма: «Из ставки фюрера. Гросс-адмиралу Деницу. Завещание, по распоряжению фюрера, для вас, для фельдмаршала Шернера и службы безопасности для предания гласности вынесено из Берлина. Рейхслейтер Борман попытается сего дня прибыть к вам, что бы ознакомить вас с обстановкой. Форма и момент объявления войскам и предания гласности на ваше усмотрение. Поступление подтвердите. Геббельс. Борман».
Вечером 1 мая радиостанция Гамбурга передала срочное сообщение из Главной Ставки о том, что «наш фюрер, Адольф Гитлер, сегодня по полудни на своем командном пункте в рейхсканцелярии, борясь до последнего вздоха против большевизма, пал в сражении за Германию». Оно повторялось три раза в сопровождении музыки Вагнера.
В ходе ночного боя у моста Вейдендаммер «партайгеноссе» Борман и врач Штумпфеггер погибли. Раттенхубер, Гюнше, Линге и Кемпка сдались в плен на пивоварне «Шультхайс». Из Берлина выбрался только Науман.
Новая «Главная Ставка вермахта», быстро перебравшаяся во Фленсбург, оказалась в водовороте быстротечных фронтовых и дипломатических дел. Для «Верховного Главнокомандующего» гросс-адмирала Деница со 2 мая основной линией действий стал принцип: «Спасение возможно большего числа немцев от захвата в плен русскими и немедленные переговоры с англосаксами о капитуляции».
Во Фленсбург, на самой границе с Данией, начали стекаться «проверенные кадры». Днем «для консультаций» прибыл фон Риббентроп. Он вручил главе нового «Германского правительства» пространный документ – «Памятную записку» – для ориентации в вопросах внешней политики.
Бывший «первый дипломат Германии» рекомендовал Деницу постепенное вхождение в доверие к западным союзникам Советов во имя сохранения немецкой государственности и прежних военных структур. Переговоры с Западом начинать не с прямого обращения к правительствам Соединенных Штатов и Великобритании, которые связаны с Советским Союзом соглашениями о безоговорочной капитуляции Германии, а с установления контактов с командующим экспедиционными силами союзников генералом Эйзенхауэром и его заместителем фельдмаршалом Монтгомери.