— Спасибо, Вилле. Ты настоящий друг. Если понадобится помощь в вопросах личной безопасности, ты знаешь, к кому обратиться.
— Да! Лови на драконофон примочку…
— Но ты, надеюсь, помнишь, что по законам обычного мира это преступление?
— По ним преступлением является и неуплата налогов с бизнеса, — парировал он уже менее радостно. — Извини, конечно, но не драконникам учить друг друга соблюдать законы «маглов». У нас свой мир и свои понятия о добре и зле. И мне они, если честно, нравятся куда больше, чем господство бюрократии с коррупцией. Не обессудь.
— Да ладно, я всё понимаю… До связи, Вилле. Надеюсь, мы выкарабкаемся из всего этого.
— А то!..
Не знаю, что он там сказал дальше: я уже оборвал разговор и вернулся к тому, что я бы назвал своим вторым завтраком, обедом и полдником, которые шли подряд.
Я заедал ту острую горечь, что жгла изнутри мою душу после сегодняшнего расставания с Дашей. Порвалась ещё одна ниточка отношений, которую я попробовал было натянуть вновь.
Что же это за наказание такое? Почему я вынужден конфликтовать почти со всеми, кто мне так или иначе близок? Это я плохой — или так сложились обстоятельства?
Перед Ульяной я точно ни в чём не виноват; она сделала осознанный выбор. Но Даша?.. Я провинился перед ней тем, что я драконник?! Но ведь и она формально тоже драконница — да и в реальности когда-то ею была и даже нам с Ульяной помогла неслабо…
Нет, это слишком узкая постановка проблемы. Скорее всего, вопрос следует задать вот какой: что я не так сделал, будучи драконником? Неужели Даша отвернулась от меня только потому, что я не остался в стороне зимой и снова ввязываюсь в игру сейчас? Но ведь и она невольно стала её участницей! Может, отказ — это психологическая реакция на использование втёмную? Но как нам сблизиться, если для этого ей придётся стать активным игроком, а она явно не захочет?! Замкнутый круг какой-то…
Однако у меня было предчувствие, что рано или поздно и Дашу вынудят включиться в эту грандиозную партию. И дай космос, чтобы — на нашей стороне.
Расправившись с половиной содержимого холодильника, я решил оставить пока Дашу со всеми её заморочками, а самому переключиться на более неотложную задачу.
Эх, Вилле… Мы говорим друг другу, что мы друзья, но так ли это на самом деле? Не отдаляемся ли мы, как галактики во Вселенной, с нашей-то разницей в возрасте? А у тебя ещё и Элиза…
Ответов я пока не знал. Но он помог мне, а значит, я помогу ему. И да рассудит нас судьба.
Чувствую, все эти события стали для всех наших былых связей серьёзной проверкой на прочность. И после того как мы со всем разберёмся, будет ясно, сможем ли мы все, как и раньше, быть командой — или же замкнёмся в своих «ячейках» нашего собственного мира… если, конечно, сам этот мир устоит в вихре перемен, который уже начинает шатать и крушить самые его основы.
Я взглянул на время в углу экрана. Около пяти. Что ж, если геолокация не врёт, то похитители сейчас находятся в городе — где-то на улице Партизана Железняка.
Я залез в Сеть — не «нашу», а обычную — и узнал, что там как раз находится краевая клиническая больница. Туда, судя по всему, и отвезли «киднепперов», после того как я увёз Дашу из промзоны.
Отлично. Мне, получается, билет в оба конца с пересадками на обратном пути.
И сейчас самое время отправляться…
Я встал из-за стола, похлопал себя по карманам, где лежали отобранные у похитителей пистолеты и отдельно глушители, а в одном — и взятые там же наручники, не стал засовывать туда ещё и драконофон — и пошёл к выходу из домика.
Пришёл на ферму, окинул взглядом заселённую драконами поляну… и что-то мне показалось здесь не так. Размышляя, что именно, я мысленно про себя пересчитывал драконов.
Тридцать один, тридцать два, тридцать три… Тридцать семь. А ведь я помнил, как в мае покупал в Д-нет-магазине тридцать восьмого.
Но исчез не этот пока ещё маленький Магнитный дракончик, а Баро — дракон Металла. Улетел? Убежал? Но почему этого не случалось раньше? А если это Кристалл? Но тогда почему все остальные на месте?..
Ладно, один дракон — это не тридцать восемь. Если его кто-то взял, то скоро должен вернуть, а если нет, то Баро сам вернётся… По крайней мере, я на это надеялся.