«Чужаки» показались ему словом более приемлемым, нежели «чудовища», раз уж он собирался отзываться о странных созданиях хорошо.
— Если у них есть еще такие ножи, тогда конечно, — соизволил согласиться Хогрэм. — А еще лучше, если бы у них нашлись ножи подлиннее. Такое оружие пригодилось бы нам на восточной стороне Ущелья. Я бы неплохо заплатил чужестранцам.
— Конечно, отец клана. Правда, сначала предстоит выяснить, что бы они хотели получить взамен. Они несколько.. отличны от нас. Я хочу сказать, что вещи, ценные для нас, могут не представлять для них никакого интереса.
Глазные стебли Хогрэма весело заколыхались.
— Это нормальная проблема любой торговой сделки, старший из старших, — выяснить, что требуется вступившему с тобой в торг самцу и сможешь ли ты это ему дать.
Блеклая, местами отвисшая кожа отца клана свидетельствовала о том, что ему больше никогда не стать молодым, но с годами к нему пришла проницательность и практичность. Клан Хогрэмов процветал даже среди других кланов скармеров, где грубый просчет в торговых операциях мог «повергнуть самца по глазные стебли в воду», как гласила древняя скармерская поговорка.
Фральк многому научился, просто наблюдая за отцом и слушая его. «Попробовать, что ли, применить пару уроков из этой науки?» — подумал он.
— Отец клана, ты уже выбрал самца, который будет работать с чужаками, заучивать их странные слова и обучать их нашим?
— Пока нет… — неуверенно молвил Хогрэм.
«Прекрасно», — подытожил Фральк. Хозяин владения не имел возможности хорошенько обмозговать все выгоды, которые сулило появление чужаков, тогда как сам Фральк практически ни о чем другом и не думал с тех самых пор, когда небесная коробка — вернее, небесная ЛОДКА, поправил себя молодой самец, сознательно используя слово, позаимствованное скармерами из языка лануамов — чуть не свалилась на него сверху.
— Полагаю, будет лучше, если кто-то один займется сношениями с чужаками. Вряд ли стоит распределять такие ответственные обязанности между несколькими самцами. Из-за малейшей несогласованности в действиях может провалиться все дело.
— Вероятно, вероятно… — Хогрэм задумчиво почесал основание одного из глазных стеблей. — Знаешь, Фральк, пожалуй, ты этим и займешься. Ты общаешься с чужестранцами с момента их прибытия и знаешь о них больше, чем кто-либо другой. — Хозяин владения сделал небольшую паузу. — Я взвалил на тебя два важнейших дела одновременно: сначала послал тебя разбираться с хозяином пограничного владения Омало, а теперь вот поручаю присматривать за чужаками. А ведь ты еще довольно молодой самец. Знай: даже если тебе не удастся наладить торговлю с пришельцами, я не стану порицать тебя за это. И все же я думаю, что ты справишься. Я в тебя верю.
— Сделаю все, что смогу, — с трепетным сомнением в голосе проговорил Фральк, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься в ликующий танец. Если он станет каналом, по которому чужаки будут торговать с кланом Хогрэма, что-то стоящее неизбежно прилипнет к нему, подобно мусору, остающемуся на дне Ущелья Эрвис после летних наводнений. Фральк подозревал, что чужаки обладают вещами гораздо более интересными, нежели маленький ножик. Ни один коммерсант, имеющий хотя бы толику здравого смысла, не станет предлагать в качестве подарка свой лучший товар.
«А Хогрэм, — поклялся себе молодой самец, — не должен увидеть всего, что предложат чужаки». Кое-что Фральк обязательно оставит исключительно для себя. Хотя теоретически права отцов кланов у скармеров были столь же незыблемы, как и у тех же омало, на практике самец-скармер, находящийся в полном подчинении хозяину владения, имел возможность позаботиться о себе и даже сколотить кое-какое, пусть и небольшое, но состояние. «А может и порядочное, — подумал Фральк, — если вести себя осторожно».
Фральк с головой погрузился в мечтания и не расслышал последней фразы Хогрэма.
— Прошу прощения, отец клана, — покаянно расширился он, — но я не уловил последней высказанной тобой мысли,
— Я вот все думаю, — повторил Хогрэм, — откуда эти чужаки… существа… кем бы они ни были… Так вот, откуда они взялись? До сих пор мы не видели, не слышали и не обоняли ничего подобного. — Он взволнованно взмахнул всеми шестью руками. — Представь себе, что у тебя нет глазных стеблей, что ты практически слеп — глаза-то всего два! Представь себе, что у тебя только две ноги и две руки. Представь, что тебе почти все время нужно находиться в ТЕПЛЕ…
— Кошмар, — согласился Фральк. Чужаки имели устройство, в которое они каким-то образом заключили огонь. Во время путешествия к замку, когда опустилась ночь и воцарилась приятнейшая для любого скармера прохлада, существа сбились вокруг него в тесную кучку. От приспособления исходил такой неистовый жар, что никто из самцов не мог стоять рядом с ним. Даже Фральк, которому огонь не то чтобы нравился, но как-то интересовал. Он знал мало вещей, способных создавать и сохранять столь сильное пламя; эта вполне могла бы найти рынок сбыта, скажем, среди кузнецов-леденщиков. Да и во время войны такая штуковина может оказаться полезной. «Выучу побольше чужестранных слов и тогда уж расспрошу пришельцев обо всем», — пообещал себе скармер.
— И богов они почитают странных, если рассказанное тобой и другими соответствует истине, — продолжал Хогрэм. — Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь поклонялся Двойной Звезде.
— Услышанное тобой соответствует истине, о мудрый отец клана, — сказал Фральк. — Сегодня утром, к примеру, они встали незадолго до рассвета и долго разглядывали сквозь облачный покров в восточной части неба Двойную Звезду, ярко-голубой кружок и его маленького бледного спутника. Заметив, что мы наблюдаем за ними, пришельцы указали на нее, на себя и снова на нее. Другой причины для подобного утреннего ритуала, кроме как поклонения божеству, я не вижу.
— А что если существа пытались сказать вам, что они ПРИБЫЛИ с Двойной Звезды? — предположил Хогрэм. — Они созданы настолько причудливо, что я почти готов поверить в это.
Глазные стебли Фралька задергались было в подобострастном смехе, но тут он заметил, что Хогрэм не шутит. Молодой самец задумался. Ну что ж, и такая версия имеет право на существование. Почему нет? Раздумья не оставляли его и после того, как он покинул палаты хозяина владения. Визит к нему лишний раз напомнил Фральку о том, что следует вести себя с максимальной осторожностью не только в общении с чужаками, но и в разговорах с Хогрэмом. Старик был дряхл, но не погружен в маразм. На талой воде такого не проведешь.
ГЛАВА 3
— Надеюсь, они не будут возражать против нашего наблюдения за процессом появления на свет их детенышей, — сказала Сара, шагая за Реатуром вместе с Ирвом и Пэт.
— Я тоже, — ответил антрополог. — Судя по изоляции, в которой отец клана содержит свой… гарем, мы вполне можем получить от ворот поворот. С другой стороны, Реатур достаточно умен, чтобы понять: мы настолько отличны от его соплеменников, что нас не стоит брать в расчет. Мы все равно что евнухи…
Ирв засунул руки в меховых перчатках поглубже в карманы. Он успел заметить за собой, что делает так всякий раз, когда оказывается в Реатуровых палатах. От одной только мысли, что замок почти целиком построен изо льда, его пробирала дрожь. Ирв покосился на жену; она тоже засунула руки в карманы и подняла ворот.
— Как считаешь, именно этими ограничениями вызвано полное подчинение самок своим самцам? — спросила Сара.
— Нет, скорее всего, здесь имеет место универсальная константа вселенского масштаба. Я имею в виду абсолютный патриархат. Нерушимое господство самцов — не самая плохая минервитянская особенность, если вдуматься, — с глубокомысленным видом произнес Ирв, заработав негодующий взгляд Сары и короткий смешок Пэт. Даже Реатур, всю дорогу наблюдавший за людьми только одним глазным стеблем, слегка вытянул в направлении антрополога второй. Ирв не знал, относиться ли к этому как к знаку внимания, или как к случайному рефлексу.
Реатур распахнул дверь, ведущую в «женские» покои замка. По ту сторону двери тотчас же поднялся неимоверный шум — самки, явно не имевшие в своем словарном запасе слова «сдержанность», приветствовали своего короля (вождя?). Ирв до сих пор так и не определил для себя официальный статус титула Реатура. Восторг самок удвоился, когда они заметили, что хозяин владения пришел не один. Астронавты уже знали, что между собой минервитяне называли своих гостей «человеками». Так вот, самки считали «человеков» добрыми весельчаками, всегда готовыми принять участие в их играх.