— Мне не до твоих обезьян! — воскликнул Астриас, отпихивая семов в сторону рукоятью плети. — Ты забыл меня? Или струсил, Гуин? Это я! Астриас бросает тебе вызов!
В горле у него пересохло, и он замолчал. Иррим, увидевший рядом красного воина, слегка опешил.
— Что такое? Юный Астриас? Неужели его отправили нам в подкрепление? Воины! Нам на помощь прислали командира Астриса! Это позор для талосских войск! Неужели вы забыли про свои клинки? Сейчас же покончите с обезьянами и этим чудовищем!
В этот момент он заметил пробирающегося среди воинов белого всадника с синим флагом на копье и кисточкой посланника на плече.
— Где командир Иррим? — кричал он.
— Я здесь!
— У меня для вас приказание. Человек-леопард, командующий обезьянами, владеет важным секретом. Его нужно взять живым. Запомните — он должен остаться целым и невредимым! Это приказ генерала.
— Я понял, — пробормотал Иррим, но как только гонец отъехал, проворчал: — Как я могу взять в плен живого Сиреноса? Она думает, что у меня есть легендарная сеть Кавриноса? Подумать только — живым и здоровым!
Подняв забрало, он плюнул на землю и обернулся к помощнику.
— Лукас, передайте эти приказания нашим воинам! Сейчас же!
Тот немедленно поскакал в самую гущу свалки.
Астриас в пылу битвы не обращал внимания ни на какие приказы. Если бы даже к нему обратилась сама Амнелис, ярость и стыд сделали бы свое дело.
«Ну же, Гуин, теперь ты мой!» — думал юноша.
Человек-леопард возвышался над грудой тел в черных доспехах, словно гигантская колонна. Он был с ног до головы забрызган кровью врагов и бешено размахивал мечом.
Его невероятная сила и ярость пугали всех, кто с ним сталкивался. Очередная волна нападавших отхлынула, и в этот момент подскакал Астриас.
— Гуин! Ты нанес оскорбление мне, мне — Красному Льву Гохры! Ты навлек на меня позор, но теперь я отплачу тебе за это! Сразись со мной! — воскликнул молодой командир во весь голос. Но как только человек-леопард повернулся к нему, волосы у юноши встали дыбом и по всему телу пробежала дрожь.
Глаза Гуина загорелись желтым адским огнем. Он казался не человеком, а залитым кровью колдовским хищником.
Астриаса будто громом поразило. Он натянул поводья и подался назад, отчего разъярился еще сильнее.
— СРАЗИСЬ СО МНОЙ, ГУИН! — заорал молодой командир, вкладывая в этот крик всю свою силу.
Он выхватил меч, собираясь нанести удар, но тут ему показалось, что Гуин улыбается, хотя маска леопарда по-прежнему оставалась неподвижной. Может быть, дело было лишь в игре света, но юноша застыл в изумлении.
— Ты осмелился бросить мне вызов, сопляк? Лучше подожди еще двадцать лет, и уж тогда мы сразимся, — прорычал Гуин, потом отвернулся и проворчал почти неслышно: — Проклятие! Семы все на свете забыли!
Не глядя на Астриаса, он развернул коня и ринулся туда, где сейчас было жарче всего.
— Сиба! Сиба! — позвал Гуин.
— Да, Рийаад?
— Свисти в свисток! Отступаем!
— Да, Рийаад!
Сиба схватил висевший у него на шее бамбуковый свисток и стал дуть в него изо всех сил. Гуин поскакал вдоль рядов сражающихся, ища Илатели и Лото.
— Соблюдайте порядок! — кричал он. — Помните о нашем плане!
Повсюду раздались громкие свистки. Семы, забывшие о разработанной стратегии, вынуждены были возвращаться на прежние позиции.
— Аии! Аии! Аии! Ийа! Ийа! Ийа! Аийа! Аийа! — слышалось повсюду.
Завывая, словно горные волки, дикари начали отступать.
— Не дайте им уйти! Преследуйте их! — крикнул Иррим.
Его воины кинулись было вперед, но тут же затормозили, увидев приближающегося Гуина.
— Госпожа генерал Монгаула, семы бросают вам вызов! — проревел тот громовым голосом и швырнул отнятое у кого-то копье в сторону белых всадников.
Оно пролетело огромное расстояние и сразило бы Амнелис на месте, если бы Влон не успел оттолкнуть ее в сторону. Копье же зарылось глубоко в землю, его тупой конец закачался из стороны в сторону.
Девушка вскрикнула от неожиданности, но тут же зажала себе рот. Ее щеки запылали, словно закатное солнце. «Ну вот, я заорала, как маленькая, при воинах!» — подумала она со стыдом. Ее уши, горевшие от смущения, уловили раскатистый громовой смех человека-леопарда.
— Вот тебе урок, девчонка! Возвращайся домой и стреляй глазками в парней! Это получится у тебя куда лучше!
Амнелис непристойно выругалась, отчего ее окружение застыло на месте.
Человек-леопард развернулся и поскакал вслед за удаляющимися семами.
— В погоню! — скомандовала Амнелис срывающимся голосом. От ярости она едва могла говорить. Сложив руки на груди, девушка несколько раз облизала пересохшие губы, потом, наконец, отчетливо произнесла: — Догнать их! Не дайте уйти живым ни одному сему! Скорее! Скорее!
Вся армия как один кинулась за отступавшими на северо-запад семами. Хотя отряд Иррима понес наибольшие потери, он тоже кинулся в погоню, бросив убитых и раненых. Однако вскоре Ирриму приказали занять прежнее место в центре войска.
Монгульская армия перестроилась. Концы полумесяца вытянулись еще сильнее, и теперь войско напоминало огромную букву U. Астриас, вернувшийся к своему отряду, скакал впереди, изо всех сил нахлестывая коня. Его лицо было смертельно бледным.
«Ты… ты, ты, ты!» — только и мог он повторять про себя.
Если бы не забрало, то воины увидели бы, что их неустрашимый командир расплакался. Это были слезы бессильной ярости. Ярости, которой ему не забыть всю оставшуюся жизнь.
Но еще горше рыдала Амнелис.
Монгаульская армия кинулась в погоню, и теперь уже фланги были как следует защищены.
3
Монгаулы продолжали преследовать семов.
Солнце висело высоко в небе, заливая выжженную землю Носферуса резким белым светом. Всадники отбрасывали на землю короткие тени. Они ехали быстро, уже не соблюдая строй. Колонны вытянулись в длинные линии. Было ясно, что битва завершилось, однако до следующей стычки песок в часах пересыплется всего лишь раз.
— Не упускайте их! Не дайте им уйти! — то и дело кричали командиры.
Гуин, Сиба и остальные семы успели преодолеть не больше полутада. Со стороны они казались пустынным миражом, морским прибоем, катившимся по иссохшей земле. На глазах гохрцев будто бы оживали легенды.
Человек-леопард сдерживал своего скакуна, чтобы семы не отстали. Кровь, покрывавшая его могучее тело, смешивалась с потом, выступившим от жаркого солнца. Маска отливала золотом.
— Сиба, как вы себя чувствуете? — спросил Гуин, натягивая поводья.
— Нормально! Мы поспеем за тобой!
Ветер пустыни доносил до них крики монгаульских всадников:
— Остановите их! Остановите!
— Не дайте им уйти!
— В погоню!
Гуин зарычал и произнес:
— Сиба! Мы почти достигли первой отметки.
— Да, Рийаад.
— Тогда пора!
Сиба засунул руку в сумку, висевшую у него на поясе, и достал оттуда небольшой круглый плод дерева алика. Поднял его повыше одной рукой, другой зажал себе нос и рот, потом крепко зажмурился и раздавил его над головой.
Раздался треск, и во все стороны брызнул сок, словно облако окутавший Сибу. Он взвыл. В воздухе распространился резкий запах аммиака. Все остальные семы проделали то же самое. Через мгновение вид дикарей стал довольно комичным — они кашляли, моргали покрасневшими глазами. Но при этом никто не остановился.
Сиба огляделся по сторонам, протирая слезящиеся глаза и сказал:
— Рийаад, мы скоро доберемся до Чертовой Наковальни!
— Замечательно! Тогда нужно прибавить скорости, храбрые семы! — проревел Гуин и стегнул коня плетью. Тот сорвался с места, подгоняемый к тому же ужасным запахом.
Чертовой Наковальней назывался участок плотного белого песка, страшно нагревающегося днем и так же страшно охлаждающегося ночью. Это место казалось на удивление плоским и слегка опускалось вниз. Его края как-то странно переливались, но лишь опытный глаз мог распознать огромную колонию идохов. Они были такими же белыми, как песок, и лежали неподвижно под испепеляющими лучами солнца, ожидая любой добычи, способной утолить их вечный голод.