Эдвард велел выстроить в Аркдуре усыпальницу — и слуги его время от времени навещали ее, следя, чтобы ни единое пятнышко не омрачило снежной белизны мрамора и ни один сорняк, ни один вьюн не грозил трещиной плитам и стенам.
— И вот ты вернулась, — так закончил Эдвард свой рассказ. — И я прикажу снести этот проклятый памятник, чтобы ничто не напоминало мне о последних семи годах и не нарушало моего счастья.
Что-то стучало в окно — или хлопало по нему.
— Но разве возможно, чтобы Ангавар уснул навсегда? — спросила девушка. — Ворота снова открыты — и я хорошенько приперла их, чтобы они не захлопнулись. Где Койнид? Надо снова подуть в него, разбудить спящих. Не все потеряно! В Королевство еще можно попасть, и я вместе с Ангаваром поскачу искать свою семью.
Эдвард поглядел на нее долгим и пристальным взглядом.
— Ты не любишь меня? — спросил он потом.
— Ну конечно же, люблю, Эдвард, — изумилась Ашалинда. — Ты мне как брат, родной брат.
Быстрая тень с бледными крыльями пересекла чертог. Неожиданно Эдвард нагнулся и поцеловал девушку в губы.
А когда оторвался от ее уст, она стояла, застыв, как восковая кукла.
Он улыбнулся. Она никак не отреагировала на его улыбку.
— Как меня зовут? — спросил он.
Девушка озадаченно замялась, потом покачала головой. Молодой человек продолжал улыбаться.
— Это же я, Эдвард, — произнес он громко и отчетливо, словно обращаясь к маленькому ребенку, — а ты — Аш, моя возлюбленная, моя нареченная.
За стеклами окна скользнула прочь белая сова.
— Правда? — переспросила девушка, глядя на него широкими глазами, невинными и пустыми, как глаза новорожденного младенца.
— О да!
Семь лет народ Эриса отчаянно боролся, силясь наладить жизнь заново — жизнь, рухнувшую, когда оборвались привычные пути торговли и сообщений. Потеря волшебных свойств силдрона затронула всех — крестьянина и лорда, купца и вора, пекаря и оружейника, ведунью и колдуна, аристократа и принца — всех детей, женщин и мужчин. Казалось, костяк, поддерживающий всю нацию, внезапно исчез, оставив лишь агонизирующую плоть.
После войны с нежитью Намарры, после семи лет отчаянной борьбы за жизнь народ жаждал услышать хоть какую-то добрую весть.
По всему Каэрмелору радостно звонили колокола. Король-Император наконец надумал жениться. Правда, невестой его стала не та, что ждали, — ведь все в Империи были свято убеждены, что королевой их суждено стать Розамунде Роксбург. Но вместо нее Эдвард выбрал Леди Печали.
По всей стране только и говорили, что о возвращении Ашалинды. Прославленная своей красотой девушка каким-то чудом провела семь лет в глуши. Бедняжка сполна хлебнула горя, добавляли рассказчики, и полностью оправдала свое прозвище. Как горько ей было узнать, что тот, кого она сперва полюбила (имя его осмеливались произносить только шепотом), навеки исчез. А еще хуже, что такой прекрасной даме пришлось семь лет терпеть нужду и лишения в дикой глуши — и хотя она вышла из этих испытаний живой, да вот только здоровье себе подорвала. Такая слабенькая, хрупкая, и на люди-то ей выходить нельзя, так и живет под опекой императора и его знахарей. Пока силы к ней не вернутся, она даже никого не принимает и сама ни шагу за порог дворца. Но красота ее, утверждали слухи, ничуть не поблекла, и молодой Король-Император от нее просто без ума — к ужасу леди Розамунды, которая, как известно, с детства любит его безответной любовью.
Шло время.
Поздним вечером Аш сидела в библиотеке в обществе двух фрейлин. Ее часто находили среди книг и свитков, она что-то искала — но сама не знала, что именно. Какую-то информацию, какое-то сокровенное знание… Придворные дамы заснули уже несколько часов назад. Дш и сама начинала задремывать, когда внимание ее вдруг привлекло легкое колыхание гобелена на стене. Подняв голову, девушка увидела маленькое личико — и старое, и юное одновременно, как у ребенка, отягощенного недетской мудростью. Под личиком виднелась рука — и рука эта приветственно манила девушку. Аш поднялась на ноги. Разгладив тяжелые складки красного бархатного платья, она на цыпочках пошла посмотреть, в чем дело. Какой-то молодой человек придерживал край гобелена. Одно плечо у него торчало выше другого и он заметно хромал.
— Идемте со мной, — таинственно произнес он, прижимая палец к губам.
— Кто ты? — спросила девущка удивленно. — Что тебе надо? Как ты сюда попал?
Он покачал головой.
— Идите за Подом и все узнаете.
Не тревожимая никакими страшными воспоминаниями, знающая лишь заботу и ласку, девушка ничего не боялась.
Шагнув в полумрак за гобеленом, она увидела, как странный юноша ныряет в темнеющее на фоне каменной стены отверстие — узкую дверь. Вслед за ним, ориентируясь на свет его свечи, она шла по потайным пыльным коридорам, что вели в стенах дворца то вверх, то вниз. Много раз эти коридоры вдруг разветвлялись, но ее провожатый без колебаний сворачивал в ту или иную сторону, как будто эти диковинные туннели мира между залами дворца были ему родным домом. Наконец, довольно нескоро, он остановился и толкнул стену рукой. Панель отъехала в сторону, открывая проход в маленькое, скудно обставленное помещение, освещенное коптящим факелом, что был воткнут в держатель на стене. Вслед за юношей Аш вошла в комнату.
В стене виднелось единственное узенькое окошко, за которым проглядывал кусочек черного неба, сбрызнутый морозной россыпью звезд. В него струился ледяной, как кинжал, воздух, отдававший привкусом горного ручья.
В помещении Аш ждали две фигуры: молодая женщина, одетая в дворянское платье, и какое-то маленькое существо с копной густых кудрей. На подбородке существа торчала острая козлиная бородка. При виде Аш молодая женщина бросилась бьио к ней, но резко остановилась и уронила раскинутые для объятия руки. Чуть помедлив, она неловко присела в реверансе.
— Интригующая сцена, — улыбнулась Аш. — Что все это значит? Откройте мне вашу игру. Кто вы?
Молодая женщина снова сделала реверанс.
— Я Кейтри Лендун, госпожа. — Голос ее звучал скованно, напряженно, как туго натянутая проволока. — Когда-то я была вашей подругой.
— Правда? Но Эдвард ничего такого мне не рассказывал…
— Возможно, госпожа, он не хочет рассказывать вам все.
Аш нахмурилась. Но через миг лицо ее прояснилось.
— Наверное, он еще не успел пересказать мне все. Он так занят, а мне приходится так многому учиться заново! — Она ненадолго умолкла, вдыхая льющийся в окно воздух. — Какой сладкий запах…
— Сегодня я гуляла по полям, — пылко заговорила Кейтри. — Они желты от одуванчиков. А белые бабочки носились над цветами, словно ветер отряхивает тучки белоснежной пыльцы с ветвей цветущего сада. С одной стороны светило розовато-золотистое солнце, а с другой, за темно-зеленой полосой сосен, — в небесах громоздились иссиня-черные грозовые тучи. Трава была исчерчена длинными тенями, а золотые поля тянулись вдаль — и по сравнению с тучами они казались совсем белыми.
— Какую заманчивую картинку ты нарисовала. Давно уже я не гуляла в полях, — мечтательно произнесла Аш, глядя в отверстие в стене.
— Госпожа моя, как вышло, что вы потеряли память?
— Я заблудилась в глуши. И ударилась головой о камень.
— Нет! Нет! Вы снова вошли в зачарованный портал — и как в прошлый раз, вас поцеловал кто-то, рожденный в Эрисе.
— В ваших словах нет ни малейшего смысла. Но постойте — вам-то что за дело? Мне очень бы хотелось узнать, какую цель вы преследуете? Хватит вопросов! Кто эти вот двое?
— Это Под, госпожа моя, — ответила Кейтри, показывая на недавнего провожатого Аш. — А это Тулли.
Маленький человечек с бородкой быстро поклонился. Пляшущие тени скрывали нижнюю половину его тела, так что Ашалинда видела только голову и плечи, да и то в полумраке.
— Я хочу рассказать вам кое-что, — промолвила Кейтри.
— Давай, дорогая моя, только пожалуйста, покороче. — Аш приподняла подол юбки, чтобы не пачкать о пыльный пол. — Здесь слишком уж тесно и холодно, прямо чулан, а не комната.