— И что теперь? — раздался голос Итагаро. — Кто мы для них? Уже после этого, нового случая? И вообще, не глупо ли было?
— Что глупо? — не понял Джантар, вспоминая вчерашние события. — Так проверять, не является ли один из наших учителей слугой зла?
— Вот именно… Вдруг сами что-то не поняли? И он просто преподаёт нам догматы своей религии….
— Что на нас нашло… — согласилась Фиар. — Решились на такое с ходу, сгоряча. Хотя и — изо дня в день слушать это…
— Это слушают во всех школах данного региона, — напомнил Итагаро. — И там оно в порядке вещей…
— Мы должны отнестись иначе, — возразил Талир. — Знаем и понимаем больше, чем те, в обычных школах…
— Так-то так, но конкретно в данной ситуации… — задумался Итагаро. — С одной стороны, преподаётся нам, как во всех учебных заведениях Элбинии. Но, с другой: настолько противоречит содержанию остальных предметов, и даже здравому смыслу, а сами преподаватели — по всем признакам слуги зла… Прямо следует из того, что изучаем как «профильные» предметы интерната! И что думать, как поступать? Притворяться, что ничего не замечаем?
— А взрослые, надзирающие за нашей учёбой? — переспросил Донот. — Тоже понимают это как нормальное! Не знаю, как мы могли подумать, будто они чуть не втайне ждут от нас подобного…
— Помните, кого посылали к нам сначала? — напомнил Джантар. — А потом оказалось: именно, чтобы научились распознавать шарлатанов!
— Но это преподаватель «богословия», а не «основ религии», — в свою очередь, напомнил Итагаро. — И в отличие от тех, официально утверждённый. Вот что мы не учли! Да ещё накинулись все вдевятером…
— Чувствовали его мощный барьер, — ответила Фиар. — Понимали: поодиночке можем не справиться…
— И какое «накинулись», — уточнил Герм. — Задали естественный вопрос, а он в истерику…
— Ну да: кому он на самом деле служит, если реальное Мироздание устроено не так, как по его вере? — ответил Лартаяу. — Или как мы сформулировали… Но в общем, примерно так. Хотя вопрос в принципе можно задать без энергетической атаки…
— А как было говорить о чём-то откровенно: Если он в этой вере, как в броне? — переспросил Герм. — И сам не снизошёл бы до прямого разговора с нами. А выяснить истину надо было… Но вообще трудно понять: интересует кого-то, что и как мы должны воспринимать, о чём думать?
— И тех, с кем можно говорить откровенно, за всё время было лишь трое, — согласился Минакри. — Гинд Янар, Флаариа и Файре Таор. Но сейчас их тут нет… И всё же — нельзя было иначе? Хотя бы умеренным воздействием вызвать на доверие? А мы сразу исходили из чего: слуга зла, да какой могущественный…
— Чуть не надеялись разоблачить эту его суть, и представить другим учителям доказательства, — добавил Джантар. — И думаете, промахнулись? Обычный толкователь своей религии, не более?
— Кто знал, что так случится… — откликнулся с другого конца спальни Ратона. — Конечно, могли бы без столь мощного воздействия. Но они тут все такие грозные, важные, недоступные, а этот особенно… И главное: кто докажет, что наша вина? Сошёл с ума один из учителей…
— Не забывай, какого профиля интернат, — ответила Фиар. — Для экстрасенсорно одарённых подростков с психическими отклонениями…
— Это сначала, — уточнил Ратона. — Или не совсем сначала, но раньше. А кто мы для них теперь, я не знаю. «Религиозно одарённые» — это просто слова, непонятно, что значат…
— Вот меня и беспокоит, — ответил Герм. — Они не могут не понимать: у нас никакой тяги к самим религиям. И изучать мы должны были не это, оно — лишь подготовка к восприятию древних сокровенных учений. Чтобы понимали, о чём в символах и аллегориях пойдёт речь… Но пока больше имеем дело с вовсе посторонними текстами — так эти каноны построены. А конкретно это вероучение в нашей программе имеет особый статус: не «основы религиоведения» специфические для интерната, а «богословие», специфичное для региона Элбиния. Вернее, преподаётся по всей Лоруане — везде со своей спецификой, по местной вере…
— Только у нас на Каймире по чужой, — уточнила Фиар. — Никакой такой «веры» у нас нет и не было. И потому не отдельный регион, лишь автономия. А лоруано-уиртэклэдскую культуру вообще знать надо — и преподаётся мифология, что в её основе. Но опять же, в элбинском варианте…
— Да, но что теперь получается, — продолжал Герм. — Все понимают, что нам в роли «веры» навязывается нечто чуждое нашей культуре. И я уже слышал, учителя говорят: интернат получился «слишком каймирским»! И вдруг как раз учитель богословия на уроке сходит с ума… А мы считаемся и экстрасенсорно одарёнными — хотя бы потенциально. И разве сами могли не замечать, во что превращается интернат? От нас как бы следовало ожидать чего-то — и вдруг случилось… Да ещё после оглашения этих новых правил…