"Да, так и есть, — подумал Джантар. — Одни — много распространяются о долге, мужестве, чести, доблести, а доходит до дела — мир спасают другие. Кто не ходят строем, не вскакивают при виде начальства, не соблюдают церемониал вопросов и ответов в простейшем разговоре — но знают, что делать, когда надо… А те — сами оказываются болезнью, заразой мира, гнилью, неспособной распорядиться накопленной ими же мощью. Годятся только изображать силу и организацию, пока всё спокойно…"
…Снаружи уже совсем стемнело. Водитель включил фары, перед автобусом по дороге побежали пятна света. И в тот же момент — ещё где-то далеко впереди, над домами и деревьями, вспыхнули цепочки огней! И в душе у Джантара вновь что-то дрогнуло: уже — городское освещение Тисаюма!..
А за окном тянулись — тёмные, тревожно чернеющие громады пригородов: без единого огонька, будто окутанные ещё более сгущающей мрак тягостной аурой запустения. Как если бы души, покинувшие тела, но пока не принятые — лоруанским, уиртэклэдским, дмугильским, ливтонским, ещё каким-то астралом — по-прежнему пребывали здесь…
"В самом деле — как… там, у них? — с тревогой подумал Джантар. — Неужели действительно: какие-то демоны, отхлёбывая кровь из черепов, задают вопросы, как на экзамене — и человеческая душа не знает, что отвечать? Касается-то всё сплошь — старого, древнего быта… А у современного горожанина в его жизни — не было ни "стада", которое нельзя выгонять в поле до соответствующих жертвоприношений; ни такого "родительского дома", чтобы в нем жили все дети и внуки со своими семьями; неведом ему и "выкуп за невесту", и "родовое кладбище", и какие-то взаимоотношения с "караванщиком", с "городской стражей", и "дань ко двору правителя", и — хотелось бы надеяться — "церковный оброк"… И нечего сказать о том, "отпускал ли слуг на волю", "был ли милостив к нищим", жертвовал ли что-то на малоизвестные даже историкам цеха и братства… Но вопросы, согласно канонам — должны быть об этом! И… неужели, что ему нечего ответить на такой абсурд — действительно решает судьбу? И кто страшнее всего: не явные преступники — кто в глубине дули понимают, что творит зло, а — те, кто убеждены, что стоят на страже справедливости и вселенских космических законов? Конкретные существа с конкретным опытом и запасом знаний — умеренные, что принадлежат к избранной группе, знают высшее учение, или, по крайнее мере, знают, какое учение — высшее? Однажды запрограммированные на примитивные понятия, что хорошо, что плохо — и уверенные в своём праве вершить суд над другими?.."
…А время шло — но трансляция не возобновлялась, и автобус продолжал путь в сгустившейся тьме через пригородные посёлки, чередовавшиеся с болотистыми промежутками между ними (где лишь местами у проходных под стенами массивных промышленных корпусов светили тусклые лампочки, да на перекрёстках с дорогами в сторону берега стояли с погашенными фарами, выделяясь в темноте одной ближней подсветкой, патрульные полицейские автомобили. И хотя теперь они сами уже не были тревожным знаком, не несли угрозы — по прежнему интуитивному опыту от их вида становилось немного не по себе… Или… что-то другое? Что-то ещё ожидало их впереди?)…
"Но почему? — с удивлённым беспокойством подумал Джантар. — Что такого? Если — уже Тисаюм…"
А огни городской окраины приближались — вскоре Джантар мог различить и едва пробивавшийся сквозь стену живой изгороди свет окон, и фонари — над шоссе, переулками, и тем новым, пока ещё непривычным, проездом над рекой, и их мерцающие отражения в речной воде… И — на платформе стояла большая толпа, будто ожидая их…