— Наверно, и это должно быть только их тайной. И тут не всё просто… Ведь и нам сказали, что мы — сильные экстрасенсы, — вспомнила Фиар. — Но при этом — не могли принимать участия в битве. Наоборот, нас надо было безопасно вывести в тыл…
— Не знаю… Во всяком случае, наш путь — путь учёных, — ответил Лартаяу. — И мы наконец сможем вернуться на него. Даже не верится…
— Но неужели минус-разум не заметил, что ему недоступны другие небесные тела? — вдруг спросил Минакри.
— Так он же сформировался на основе человеческих мифов, — напомнила Фиар. — И даже об Иораре не знал. Хотя — как воспринимал сам наш мир, который собирался судить и разрушать?..
— И нашёл путь для бегства ещё куда-то, — ответил Донот. — Надо спасать уже тот мир…
— И наши знакомые с Земли должны что-то предпринять у себя… — добавил Итагаро. — И… неужели судьба всякого разумного сообщества — породить собственным несовершенством энтропийную тень? Ведь каждый разум — вначале несовершенен… И неужели всюду: сперва — сообщество несовершенных духов, потом — целые их организации, иерархии, и наконец — минус-разум, претендент на мировое господство?
— Хотелось бы верить, что нет, — ответил Минакри. — За собой мы, чхаино-каймирцы, подобного не знаем. Но и земляне сказали: у нас — особое, уникальное устройство астрала… Да, Кламонтов прав — в людях есть что совершенствовать…
— И Тинилирау пришёл к тому же на Фархелеме, — согласился Итагаро. — И сколько людей этим могли бы спасти себя — не будь объявлено кощунством… А в итоге: смертельное перевозбуждение как раз этой- сферы организма, психики — и полные штаны животное природы… Хорошо сказал Рон Лим…
— А представьте — имей эти яды другую избирательность и специфику воздействия? — внезапно предположил Донот.
И тут уже последовала тишина оцепенения — казалось, во всём, что окружало их. Хотя Джантар продолжал слышать плеск волн, крики летучих мышей над морем, чьи-то голоса на набережной — но будто ощутил удар холодной, могильной оглушённости, представив: всюду — мёртвые тела людей его народа, его расы… А остальные…
Стали бы — так же собирать оставшиеся силы, пытаться выяснить, что произошло, налаживать связь с внешним миром? Или — застыли тупым закодированным стадом, напрочь забывшим о человеческом достоинстве? Или — сразу бросились разворовывать, растаскивать имущество погибших, а какие-то возникающие тут же организации — не пошли бы дальше формирования уличных и квартальных банд? Да, вот и разница: кто ушёл — и кто остался. Будто произошёл отбор — но не тот, на который рассчитывал минус-разум…
— Хотя возможно, у нас и подобное слабое место найти труднее… — закончил тем временем Донот.
— Нет, но если бы действительно мир после катастрофы достался им… — начал Итагаро. — И они сразу, как в том видении Тубанова, побежали бы грабить, что осталось — чтобы потом сбыть подороже… И сразу — спекуляция, голод, банды, перед которыми бессильны остатки власти… Об охране заводов, складов оружия, транспортных коммуникаций — и не говорю, о ней никто бы не думал… А так… Да — будто произошёл отбор… — повторил Итагаро слова, пришедшие на ум Джантару. — Не знаю уж, какими путями, силами, решениями — но современный мир достался тем, кто может в нём жить. А не этим первобытным "главам семейств", охотникам-добытчикам, которые хватают и тащат всё, что могут поднять — и покоряются силе вместо того, чтобы понять её природу…
Ещё несколько мгновений прошли в молчании — и вновь с чувством: разговор подошёл к рискованной грани, которой не следовало касаться. Тайне того — какими путями пришлось горным жрецам или высшим цивилизациям принимать то или иное решение, какие из имеющихся возможностей использовать, какие планы строить на какое возможное будущее — чтобы свести всё к наименьшим жертвам…
— И правда, — сказала Фиар. — Вот говорим о тайнах, сокровенном, космическом… А вокруг нас — спасённый мир, ещё не отошедший от шока…
— И мне так кажется, — согласился Джантар. — Мы ещё не поняли на эмоциональном уровне — что произошло. И чувства как-то приглушены — а шок придёт потом…
— И хоть бы — не как на Земле, — добавил Донот. — Но там — явный разрыв истории. Миллионы людей — "виноваты" в том, чего не знали, не помнили… А та история, что знали — почти кощунство. Хотя они честно прошли свой путь…