— Нет, мальчики, это уж вряд ли… — неуверенно ответила Фиар. — Хотя и я думаю — что теперь дальше…
— И даже лечь спать — страшно, — признался Талир. — Вдруг за нами придут во время сна. Да, Джантар — а как ты, ничего не видел или не чувствуешь?
— Ничего, — признался и Джантар. — Тоже просто думаю, вспоминаю… Но, знаете, действительно странно… — сказав это, вдруг забеспокоился он. — По идее — опять какой-то критический, переломный момент — а я ничего не чувствую…
— И я… — начал Талир, как бы собираясь ещё в чем-то признаться, но лишь после паузы продолжил: — Да, что-то не так… А то сам разговор — и то меня утомил…
— Ну, если говорим всю ночь… — начала Фиар — и тоже умолкла, будто прислушиваясь к ощущениям. — Хотя вы правы… Какое-то странное состояние…
«А… я? — ещё более забеспокоился Джантар — и понял, что в самом деле чувствует себя странно. Так странно, что это даже трудно выразить в словах: мысли, будто отяжелев, вязли и застревали в чём-то — но пустое, бессловесное, безынформационное возбуждение будто охватывало отдельные части сознания, скользя вдоль какой-то грани или преграды в нём… — И правда — что это? Просто усталость от напряжения — или какое-то воздействие? Но какое? Нас, что же… пытаются лишить наших способностей? — как громовым разрывом в сознании, потрясла ужасная догадка. — Тем более — знаем, как вообще относятся к экстрасенсам…»
— Нельзя спать, Талир! — вырвалось у него в испуге. — Надо сопротивляться! На нас чем-то действуют…
Джантар попытался сесть на кровати — и сразу ощутил даже не головокружение, а буквально гул в голове. Перед глазами пошли неясные световые образы, мышечное чувство правой руки странно ослабло, сделалось неотчётливым, словно рука в каком-то ритме мгновениями теряла чувствительность — и даже дышать вдруг стало трудно. Джантар ещё сумел, собрав всю волю, приподняться и сесть на кровати, упираясь в изголовье обеими руками — но уже обе руки свело мгновенной судорогой от внезапного перенапряжения, и он не заметил, как скатился прямо на пол, вернее — на сползшую постель…
— Джантар, что с тобой? — встревоженный голос Фиар прозвучал странно, отдаваясь незнакомым гулким эхом. — Хотя и… со мной тоже… Действительно, сил не больше, чем если бы весь день камни таскали… Правда — что это?
— И я… непроизвольно… вижу вас всех насквозь… — с трудом признался Герм.
Джантар вновь сделал отчаянное усилие, пробуя подняться. Но уже будто какая-то неодолимая сила убрала из-под него опору — и он снова оказался на постели, им же сброшенной на пол. А звон или гул в ушах стал переходить в головную боль — и чьих-то слов Джантар уже не расслышал…
«Неужели… всё? — странно, мысль не вызвала ни ужаса, ни даже испуга. — И… опять молодым? Но тогда хоть было 22, а сейчас — только 17… Правда, так легче, чем от взрыва… Или… Не то… Нет чувства, что это уже конец… Надо только… Не спать… Не отключаться… Надо…»
Мысль даже не успела завершиться — будто Джантар не смог додумать её до конца — и всё окружающее отключилось от его восприятия, начав проваливаться куда-то…
35. Вечер мёртвых. Мировой компьютер
…Сознание прояснялось постепенно. Нечёткая грань между сном и явью медленно отступала куда-то вдаль, приоткрывая всё больше подробностей окружающего. Вначале Джантар понял, что лежит на кровати в спальне, и почему-то удивился этому; затем — открыв глаза, увидел, что лежит не на своей кровати, а на кровати Талира, ближайшей к двери… Слева — была лишь кровать Ратоны с отличающейся цветом постелью из особой ткани, справа — ряд пустых кроватей, где в самом конце у стены стояла и его, Джантара, кровать со сброшенной на пол постелью. Да, что-то было странно, не сходилось. Хотя…
…Да, верно — он помнил, как вместе с постелью соскользнул с кровати, и, почему-то оказавшись не в силах подняться, так и заснул снова… Но вот дальнейшее — во сне или наяву оно было? Нет, кажется, наяву… Ведь он помнил — как его разбудил острый приступ голода, как он с трудом добрался до двери, и так же с трудом, держась руками за перила, спускался затем по лестнице. И где-то там, внизу, даже едва не споткнутся обо что-то… или кого-то, лежавшего поперёк дороги… Но как было возможно — если дверь спальни, мало того, что запертая на ключ, ещё и охранялась снаружи? Да и как он потом снова оказался в спальне? Вернее, кто принёс его туда — и уложил почему-то на кровать Талира? А то он и там, внизу, как будто снова терял сознание — и не помнил, чтобы потом своими силами поднимался обратно… И почему он в спальне один? Где остальные?