— А упрёк, что мы — какие-то неудачные творения, — донёсся голос Лартаяу из кабины (и Джантар обратил внимание, что снова не слышал рокота мотора — фургон катился своим ходом), — это упрёк, по сути, не нам. Не мы же сотворили себя такими, какие мы есть… Но сами — как раз стремимся к большему совершенству…
"Нет, а к чему вообще это говорим? — снова подумал Джантар. — Будто вправду готовимся объяснять что-то иному разуму, держать перед ним ответ… И… значит — в самом деле думаем, что это возможно? Или… что c нами сделали в интернате? Что-то происходит — а мы даже не можем понять, что… И вынуждены разбираться сначала в себе…"
— А знаете, трудно управлять фургоном в рубашке, — признался Лартаяу. — Тело совсем отвыкло, теперь она — как скафандр. Хотя и снять — так положить тут некуда…
— Ты из неё просто вырос, — ответил Донот. — За полгода после катания с горы. Да и жарко к тому же…
— А в 75-м веке — что носили и летом, — почему-то вспомнил Лартаяу. — Хотя — другая раса, другое ощущение тела. Сейчас уже сам не представляю себя таким… И вот, как бы ни было — а мы помним себя прежними…
"Ах, вот к чему это, — понял Джантар. — Но — сколько читали про эту жизнь как единственный шанс, — вспомнил он с каким-то острым ударом тревоги. — И тоже — почему? На чём основано, как это понять? Если действительно — помним? Но зачем-то же изучали и это… Мы, те, кто должны были разобраться в тайнах цивилизации…"
— Нет, но так же? — будто ещё сомневаясь, спросил Ратона. — По всему получается — исходно было лишь самое простое, потенциально содержащее в себе всё сложное, развившееся позднее? То есть — то самое Первичное, непроявленное, невыразимое в словах и образах нашего мира — как мы и знали до сих пор?
— И я ещё помню — из той, старой медицинской школы 74-го века… — добавила Фиар. — Первичное — не проявлено и непознаваемо, в словах и образах нам даны лишь его проявления…
— Так — где же он, этот кто-то, будто бы поджидающий нас на финише? И — где тот предел дознания, который он будто бы положил нам? — продолжал Ратона. — И что настолько неизмеримо, выше человека — по человеческим же понятиям, кстати говоря — меняющимся от века к веку? Кто он, знающий единственно правильные ответы на все вопросы, во всех больших и малых делах? И — где, наконец, то высшее состояние или та следующая ступень, к которой должен стремиться человек? Ведь и люди-гении, люди-праведники — всё же люди… А те же стихийные духи — или например, духи-водители народов и государств — в каком смысле они выше нас? Где тут какой-то критерий сравнения? Если и сами масштабы, мощь, знания, творческие потенции — всё разное?
— И опять же — не странно ли, если бы сущности сверхчеловеческого уровни решали наши, человеческие вопросы? — напомнила Фиар. — И вообще, можем ли мы представить, что они думают, чувствуют, к чему стремятся — там, на своих уровнях? Или могут ли они представить, что думаем, чувствуем, и к чему стремимся мы?
— Но почему нас будто заставляют ждать от них какого-то ответа? И тут же говорят — ты не вправе ждать, что кто-то решит всё за тебя! — напомнил Ратона. — Но потом — снова начинают внушать, что именно они откуда-то свыше знают наперёд все ответы! И искать вопреки этим ответам свои — великий грех!
— А мы и не догадывались спросить учителей сразу: откуда вы знаете, что именно таково мнение сверхчеловеческих сущностей? — согласилась Фиар. — Хотя они, наверно, сказали бы просто — от своего учителя, а тот — от своего… То есть Высшее — только потому Высшее, что преподано учителями человеческого же уровня? — даже удивилась Фиар. — Так получается?
— Хотя подождите… Те учителя в 76-м веке — кажется, говорили мне, что завершают человеческую эволюцию, и в этот мир больше не вернутся… И… мне даже страшно говорить вам такое — особенно сейчас… — признался Ратона с внезапной дрожью в голосе. — Да, и — ещё говорили, что я уже как-то кармически связан с ними — вроде того, что буду чуть ли не вечным их учеником… Но потом, в этой жизни, я их не встречал… Или… думаете — кто-то из тех, в интернате? — вдруг сообразил Ратона. — Но нет, так и говорили — выходят на иную, высшую ступень… Хотя не помню, чтобы объясняли — на какую, в чём состоит, чем выше и лучше нашей нынешней…
— И тут после этой учёбы реально не представишь устройство тонкого мира… — ответил Джантар. — Всё больше — легенды, предания. Но куда-то же они потом попадают — и кто-то откуда-то является людям, давая откровения и пророчества…
— Но главное — какова цель откровений? — добавил Минакри. — Вообще, в плане сотен или тысяч лет?..