Молодая девушка улыбалась и беспрестанно щебетала что-то веселое, показывая Эленару спящего ребенка. Она потрогала своим изящным пальчиком пухлую щечку малышки.
- Она похожа на тебя, такая хорошенькая! - восторженно воскликнула она.
Эленар смотрел на свою любовницу с совершенным безразличием, скорее даже с неприязнью.
- Положи ребенка на землю. Вот сюда, подальше от порога, - голосом робота сказал принц, указывая вбок. Девушка растерялась.
- Что? Зачем?
- Я что сказал?
По его знаку один из сардукаров вырвал девочку из рук матери и положил туда, куда приказал Эленар. Ракан замер с раскрытым ртом: здесь явно предстояло свершиться чему-то страшному и нехорошему. Он вытащил свой пистолет и из-за забора прицелился Эленару в голову, но в ту же минуту опустил его. Нет. Принц Коррино - мерзавец и подонок, но сейчас не время пускать его в расход. Он не может рисковать жизнью и благополучием членов своей семьи и подданных Дома Харконненов. Если он сейчас прострелит отродью Ашиара башку, то не факт, что сможет потом скрыться от сардукаров незамеченным, а это может иметь катастрофические последствия. Ну ничего, живи пока и радуйся, подонок Эленар Коррино, но твои злодеяния не останутся безнаказанными. Придет день, и ты ответишь за все, тем более если Алия не ошиблась.
Второй охранник принца держал в руках какую-то канистру, на которую средний сын Раббана до этого момента не обратил внимания. Он подошел к ребенку, отвернул крышку и вылил на девочку какую-то жидкость - судя по всему, это было горючее. Та проснулась и возмущенно заплакала.
Бабушка младенца отчаянно закричала и бросилась к сардукарам, но в этот миг раздался хлопок, и она тут же рухнула на землю с дымящейся дырой во лбу. Один из сардукаров наставил на ее дочь пистолет с глушителем.
- Попробуй только дернуться, и ты покойница.
Девушка замерла на пороге, бессильно опустив руки - у нее и без того не было сил двинуться с места.
- Вот и славненько, - равнодушно проронил Эленар. - Нет незаконнорожденного ублюдка - нет проблемы. А что до тебя - так я уверен, что болтать лишнего ты не станешь, а если и станешь - тебе все равно никто не поверит.
С этими словами он вытащил из кармана коробок спичек - Ракану бросилось в глаза, что они были специальные, толстые, длительного горения, какие обычно берут в походы - и, чиркнув одной, бросил ее в ребенка.
Сверток с плачущей девочкой мгновенно вспыхнул. Та закричала еще сильней - и кричала, кричала, кричала, корчась в огне, и в какой-то момент все стихло, а Эленар продолжал смотреть на костер из собственной дочери. С тем же равнодушным видом он достал из кармана пачку сигарет и поднес одну из них к горящим останкам, а потом закурил. Молодая мать какое-то время все в том же оцепенении стояла на пороге дома и под дулом пистолета сардукара смотрела на пламя, а потом без стона, без вопля рухнула наземь.
Эленар долго ждал, пока его ребенок окончательно сгорит, а потом взял небольшую садовую лопату, прислоненную к стене дома, и перекопал пепел, оставшийся от тела младенца, с землей. На свою любовницу, лежавшую на пороге, он по-прежнему не обращал никакого внимания: Ракану в какой-то момент показалось, что это не живой человек, а мыслящая машина из древних сказаний.
- Уходим отсюда, - бросил он сардукарам, когда все было кончено.
Ракан Харконнен дождался, пока Коррино и его приятели уберутся восвояси, выбрался из своего укрытия и подошел к молодой женщине, которая по-прежнему лежала в обмороке на пороге. Тут он понял, что это отнюдь не потеря сознания. Мать жестоко убитого ребенка была мертва: пощупав пульс, Ракан понял, что от шока у нее остановилось сердце. Рядом тускнеющими неживыми глазами смотрела в небо бабушка несчастной незаконнорожденной девочки.
***
Когда средний сын Раббана вернулся к своим в гостиницу, Гансента и Раднора там еще не было.
- Они пока не вернулись? - спросил он Фейда.
- А ты разве не за ними шел? - удивленно поинтересовался барон.
- Нет. Я увидел, как они куда-то уезжали, и хотел было дальше следить за ними, но тут меня кое-что отвлекло. Я увидел Эленара Коррино с несколькими сардукарами, он тоже куда-то направлялся, и пошел за ними. Мне это показалось странным, ведь ночь на дворе.
- И? - заинтересованно посмотрел на него Фейд.
- Дядя, скажи, у меня по-прежнему рыжие волосы?
- Да, а что? - барон заподозрил, что тут что-то явно не так. - Что случилось? Что ты сегодня видел?
Ракан помедлил, собираясь с духом.
- Я думал, что поседею за те пару часов, что следил за Эленаром Коррино. Он ходил в город к своей любовнице. И он... сжег заживо собственную незаконнорожденную дочь.
САДОВНИК
Тоньо Кари был очень счастлив: после долгих месяцев безуспешных поисков он наконец-то нашел работу!
Домой он летел как на крыльях, не обращая внимания на проливной дождь и хлюпающую под ногами грязь, в которой вязли его деревянные сандалии с веревочками вместо ремешков. К его удивлению, мать оказалась дома; она стряпала в старом котелке рисовую похлебку. Двое младших братишек играли тут же с какими-то камушками, пристроившись поближе к очагу - так теплее, сестренка кашляла в углу под грудой тряпья. Старуха из соседнего селения, жена тамошнего бондаря, иногда заходила к ним в гости - хоть брезгливо и называла среди односельчан самого Тоньо и его братишек с сестренкой "незаконнорожденными выблядками". Несмотря на это, она была неплохой женщиной, пусть и отъявленной сплетницей, и умела лечить травами; когда маленькая Майра, которая была постоянно простуженной, начала кашлять кровью, старуха сказала, что у нее наверняка чахотка - что неудивительно, при тех сырости и холоде, что царили в доме семьи Тоньо.
- Ох, Ина, помрет она у тебя, помяни мое слово, - сочувственно произнесла пожилая женщина. - Топить дом получше надо, да перед этим дыры в стенах заткнуть, а то все тепло этим ледяным ветром выдувает!
- А что я могу сделать, - махнула рукой мать. - Помрет так помрет, значит, судьба у нее такая. Может, оно и к лучшему, не будет так вот мыкаться по чужим домам, как я, и перед каждым, кто захочет, подол задирать.
- Так ты бы не давалась, - посоветовала ей старая Алпина. - А то так и будешь и пятого, и десятого рожать непонятно от кого.
- Тебе хорошо говорить, тебя муж кормит, - сказала Ина. - А у меня как родители померли да не успели меня замуж пристроить, я в услужении и хожу. Ну, не дамся я очередному хозяйскому сынку или управляющему, меня и погонят с работы, а новую найти не так-то просто. Моему старшему вон уж почти двадцать, а он уж который месяц пытается себе хоть какое дело найти. Мне ж надо не только детей, но и себя кормить. Даже если бы у меня их не было, самой-то что-то есть да за хижину нашу налог платить тоже надо.
- Да, жизнь наша такая, такая наша доля, - вздохнула старуха. - Ты вон шестерых родила, двое померли, я десятерых, а живых только одна. Кабы все, кого наши бабы рожают, живы были, это ж сколько народу у нас было б в деревне. Только все равно нехорошо это - безмужней быть и детей рожать, да всех от разных отцов. Постараюсь я, конечно, для твоей Майры травок целебных насобирать, да только сама понимаешь - надежды мало.