- Как здесь ужасно, - жаловался он своему давнему знакомому, управляющему, который оказался с ним в одной казарме. - Когда мы были дома, я так радовался солнечным дням, ведь у нас почти всегда идет дождь! А здесь от солнца деваться некуда, ни облачка на небе, ни кустика вокруг, ни даже самой малюсенькой речки! Клянусь, никогда в жизни больше не буду жаловаться на дождь и пасмурную погоду!
- Тебе-то хорошо, ты хоть молод, - отвечал ему тот, - а у меня вон и сердце пошаливает, и давление скачет. Не знаю, сколько здесь продержусь, я вон спать толком не могу, воздуха не хватает, просыпаюсь - так сердце колотится, словно я двадцать миль без остановки бежал.
Тоньо тоже было очень жарко спать; по идее, в казарме были предусмотрены кондиционеры, однако, несмотря на все инструкции, приказы и распоряжения, ни одного на базу так и не привезли - у герцога попросту не оказалось на них денег. Юноша с удовольствием разделся бы донага, но на Каладане спать в чем мать родила даже с собственной женой было не принято, да к тому же он стеснялся своих сослуживцев, и поэтому бедняге пришлось париться в пижаме, которую ему выдали вместе с военной формой, невзирая на страшную духоту.
Служба в действующей армии оказалась настоящей каторгой для большинства новобранцев. Мало того, что эти простые деревенские парни сильно страдали от непривычного жаркого климата и палящего солнца, так с раннего утра и до поздней ночи их к тому же пытались научить обращаться с оружием и сложной техникой. Для людей, которые ни разу в жизни не держали в руках ничего, кроме лопаты или ножа, это было совершенно непонятно, и в итоге инструктора принимались кричать и ругаться на глупых рядовых. В душе они понимали, что поступают неправильно и хотят слишком многого от людей, которые даже не умеют читать и писать, но времени у них было мало: вдруг завтра в бой, а солдаты не знают, как стрелять из автомата или управлять танком? Впрочем, был ли смысл во всех этих стараниях и командах? "Нажать на кнопку", "повернуть рычаг" - вчерашние рыбаки и крестьяне все равно не понимают назначения рычага и не могут прочитать, что именно написано на том или ином устройстве.
Несмотря на все грубости старших по званию, куда более страшным испытанием для Тоньо и его сослуживцев по-прежнему оставался палящий зной. К вечеру юноша чувствовал себя словно мокрая грязная тряпка, которой весь день мыли пол, а потом забросили ее куда-то в угол. С облегчением он встречал закат, когда беспощадное солнце наконец скрывалось за горизонтом, но опустившаяся на землю тьма не приносила прохлады и желанного облегчения. Всю ночь Тоньо беспокойно ворочался в кровати, а наутро просыпался мокрым от пота и чувствовал себя невыспавшимся и разбитым. Самочувствие новобранцев, конечно же, никого не волновало - им все равно приходилось тяжело работать на обустройстве базы и заниматься с инструкторами, пытаясь хоть как-то освоить начальную военную подготовку. Врагам Дома Атрейдесов не приходилось тратить время на такую ерунду, потому что у Ордосов была профессиональная армия, в которой люди служили по контракту, а на Гайди Прайме занятия по гражданской обороне были включены в обязательную школьную программу, и каждый школьник там умел обращаться с автоматом. В этом было главное преимущество неприятелей, однако герцог Ахиллус не задумывался о таких вещах. Куда больше его заботила необходимость срочно раздобыть хоть где-нибудь средства на новую военную технику.
Время шло, и Тоньо постепенно начал привыкать к суровым условиям пустынной планеты, благо был и в самом деле молод и полон сил, да к тому же вырос в бедности и лишениях. Герцог тем временем, посоветовавшись с ментатом и приближенными, нашел выход из положения. Он решил использовать в войне на Арракисе старую боевую технику, которая у других Великих Домов в принципе давно считалась устаревшей и вышедшей из употребления. Конечно, она не могла составить достойную конкуренцию оснащенным сдвоенными плазменными пушками и ядерными ракетами класса "земля - воздух" новеньким Опустошителям Харконненов, которые привезли на Дюну прямо с завода, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба, а при отсутствии иного оружия полезешь на танк и с топором. Поэтому Ахиллус Атрейдес приказал как можно скорее вытащить со всех складов и хранилищ все то, что можно хоть как-то использовать в качестве оружия, расконсервировать и доставить на Арракис. Подчиненные герцога бросились выполнять распоряжение, потому что понимали, что от этого могут зависеть их собственные жизни. В итоге они не только опустошили все хранилища и ангары, но также и спасли много старых машин со свалок и складов металлолома, а помимо этого сняли с городских постаментов всю ту технику, которая стояла там в качестве памятников, но была еще вполне работоспособна.
Однажды ночью Тоньо, не ожидая ничего плохого, стоял в карауле возле ветроловушек, находящихся в северной части базы. Защитных стен вокруг не было - Атрейдесам, в отличие от Ордосов и Харконненов, не хватило денег на их постройку, и от этого вида оборонительных сооружений пришлось отказаться. Вдруг до него донесся непонятный шум.
- Что это такое? - обратился он к своему товарищу.
- Да кто знает, - махнул рукой тот. - Небось ветроловушка барахлит.
- Да не похоже на ветроловушку, - возразил Тоньо.
- Тебе-то что? - оборвал его третий солдат. - Может, звери какие местные. Спать хочется, а нас сюда пригнали не поймешь зачем, - он зевнул, прикрывая рукой рот.
- Да, спать хочется, - согласился с ним бывший садовник, но тут в ночной темноте внезапно блеснуло что-то непонятное - словно падающая звезда или очень быстро пролетевший светлячок. Потом еще раз. И еще. Юноша отчаянно заморгал глазами и не сразу успел понять, что это выстрелы. Винтовки Атрейдесов стреляли отнюдь не беззвучно, а тут новобранцы, к своему удивлению, не услышали ничего - совсем ничего!
Почти сразу после этого на фоне бескрайнего горизонта с песчаными дюнами возникли черные громады боевых машин - вернее сказать, на самом деле машины как раз были не очень большими, не выше человеческого роста, но новобранцам они показались просто огромными. В сознании перепуганного Тоньо мелькнула мысль о том, что надо закричать, поднять тревогу, но он впал в ступор и стоял на месте, будучи не в состоянии что-либо произнести или схватиться за оружие - лишь то открывал, то закрывал рот и таращился в пространство, как выброшенная на берег рыба. Вслед за этим наконец раздался грохот, и один из товарищей бывшего садовника отлетел в сторону метров на пять, две ветроловушки сразу вспыхнули, а три другие превратились в груду искореженного металла, из-за чего вся база мгновенно осталась без электричества. Тоньо, наконец отойдя от первоначального шока, бросился к своему сослуживцу; тот лежал на каменной площадке, не шевелясь. Юноша позвал его по имени, но он по-прежнему не откликался и не двигался. Не зная, что делать - Тоньо не имел ни малейшего понятия о том, какие бывают раны и как следует оказывать первую помощь товарищу - бывший садовник Тириса Атрейдеса попытался приподнять приятеля и тут заметил, что взрывом снаряда тому безо всякого преувеличения снесло половину черепа. Остатки мозгов несчастного выпали бедному Тоньо на его новенькие армейские ботинки.