– Король шведский будет в кармане того, кто ему даст денег!
Прусский король Фридрих Вильгельм тоже был не промах и, в свою очередь, мечтал отхватить у Швеции Померанию.
– Этот драгоценный перл шведской короны был бы не лишним и в моей короне! – говорил он, не стесняясь.
Шведы нуждались в поддержке Пруссии и мечтали, чтобы та ударила в спину русским в Прибалтике, но цена помощи отпугивала.
Впрочем, Густав во многом ошибался. В Лондоне весьма успешно действовал посол – граф Воронцов, который умело манипулировал оппозицией в парламенте, а потому премьер-министру Питту приходилось все время оглядываться назад. К тому же Густав не учел характера самой императрицы, которая в минуту опасности всегда была не только предельно осмотрительна, но и стойка. Король мечтал, что Екатерина испугается его намерений и сразу запросит мира, но как он в том ошибался!
Замыслив войну с Россией, Густав должен был преодолевать еще одно серьезное препятствие. Дело в том, что по конституции королю было дано право вести только оборонительную войну и запрещено нападать самому.
– Эту проблему я решу легко! – смеясь, втолковывал король своему младшему брату, герцогу Зюдерманландскому. – Я переодену верных солдат в русскую форму и пошлю их в Финляндию. Пусть там они сожгут и ограбят несколько деревень. Если кого и убьют – тоже не беда, цель оправдывает средства. Зато у меня сразу будет повод к войне!
– А если оппозиция не поверит в эти грабежи? – засомневался брат герцога.
– Тогда я заткну их глотки ружейными шомполами! – расхохотался Густав. – Еще как поверят, когда об этом будут писать все европейские газеты!
Король знал, что говорил. В Стокгольме сторону Густава поддерживала группа издателей и литераторов во главе с авантюристом Карлом Ингманом, создателем дешевых прогуставианских панегириков. Впоследствии Ингман будет уличен в финансовых аферах, бежит в Норвегию, оттуда в Данию, а потом и вовсе спрячется от полиции в Венеции. Пока же вороватый журналист ходил в любимцах у короля за то, что ловко обрисовал духовную преемственность трех великих Густавов – Густава Первого Вазы, Густава Второго Адольфа и, разумеется, будущего победителя России Густава Третьего.
В Стокгольме кипели нешуточные парламентские страсти. Дело в том, что шведский король Густав Третий во всеуслышание заявил о необходимости снаряжения сразу трех армий. Это вызвало настоящую панику среди представителей сословий.
– Ваше величество! – кричали ему с мест депутаты. – Зачем вам сразу три армии? Когда и одна-то не по силам!
– Одна будет воевать с Россией, другую, обсервационную, я расположу в Шонии прикрывать побережье, а третью направлю отобрать у датчан Норвегию! – невозмутимо вещал с трибуны король.
Среди депутатов царило смятение. В своем ли уме король? Разумеется, что столь наглое заявление не могло не стать известным в Санкт-Петербурге. Но там к нему отнеслись достаточно иронично.
– Где ему, сердешному, набрать три армии! – посмеялась императрица Екатерина, прочитав донесение посла графа Разумовского. – Пусть хоть словами потешится!
Однако в тот же день тайно распорядилась ни под каким видом не выводить гвардию из столицы.
А Густав Третий уже обратил свой взор на королевство Датское. И не случайно! Дания издавна была связана с Россией всевозможными союзными договорами. Для успеха переговоров, казалось, имелись все основания. Густав Третий был женат на принцессе Софии Магдалене, дочери датского короля Фредерика Пятого, и таким образом приходился сыну Фредерика, Христиану Седьмому, весьма близким родственником. Впрочем, Христиан не мог не знать, что его сестра несчастлива в браке со шведским королем, который почти с ней не общался и имел множество любовниц.
Стремясь склонить короля Христиана на свою сторону, Густав, не считаясь с собственным достоинством, лично отправился в Копенгаген. Увы, все потуги шведского короля оказались тщетны. Христиан вежливо выслушивал Густава, но не более. Это обидело шведского монарха, и он не выдержал.
– Хочу узнать ваше истинное отношение к России! – напрямик заявил он Христиану.
Датский король лишь деланно развел руками:
– Моя Дания мала ровно настолько, насколько Россия велика, а потому расположение мое к ней самое дружественное!
В тот же день, холодно простившись, шведский король убыл восвояси. Провожать его был определен лучший из датских полководцев – фельдмаршал герцог Карл Гессенский.