Глава 2
И вновь продолжается бой
Назад к аэродрому 54-я эскадрилья добралась без происшествий и столкновений с противником. Даже Ричард Стафф, раненный в этом бою, довел свой истребитель до взлетной полосы. И как-то умудрился посадить его почти без косяков. После чего потерял сознание. После этого мое мнение об англичанах и их союзниках немного поменялось. Оказывается, не все они тут хлюпики и трусы. Есть среди них и настоящие бойцы, которые могут вот так на одной силе воли с тяжелыми ранениями пилотировать самолет. Я такое уже видел ранее. Среди советских пилотов. Там тоже хватало вот таких же примеров мужества. Обыденных и незаметных.
Из-за этого инцидента мне пришлось ждать в небе своей очереди, чтобы сесть на аэродром. Нарезаю круги в воздухе, наблюдая за небом и посматривая по сторонам. Пока там внизу разобрались. Вытащили моего отрубившегося ведомого из его «Спитфайра». Погрузили в скорую помощь. Пока его самолет, раскорячившийся посреди взлетно-посадочной полосы, откатили в сторону. Прошло минут десять. И мне опять пришлось ждать. Тут у нас в небе очередь образовалась. Сначала садились те, чьи самолеты получили в этом бою повреждения. А таких тут хватало. Немцы стреляют хорошо. Сбить не сбили, но потрепали нашу эскадрилью прилично. Хотя сбитых тоже хватало. Четыре крылатых машины с нашей стороны в этом бою как корова языком слизала. Правда, комэск нас успокоил тем, что погибших летчиков у нас при этом только двое было. В принципе, нормально. Я тоже всегда считал, что в ВВС самое главное — это пилоты. А техника уже на втором плане стоит. Подбитый самолет всегда заменить можно. А погибшего летчика ты не воскресишь. А вот в советских летных частях бытовало мнение, что летчик должен любой ценой беречь свой самолет. И даже с огромным риском для своей жизни не покидать его, а пытаться довести до своего аэродрома. Пафосно превозмогая, сохранять вверенную ему крылатую машину. Отчего советские пилоты часто и гибли по-глупому. До последнего не выпрыгивая из своих горящих самолетов. А высокое советское начальство такую дурость еще и поощряло. Я с этим боролся как мог, но не всегда мне это удавалось. Впрочем, те же англичане такой ерундой не страдают. И выпрыгивают без особых колебаний из своих сильно поврежденных самолетов. Поэтому сейчас передо мной садятся «Спитфайры» без фатальных повреждений. Те, кто смог дотянуть сюда и не гробануться при этом.
Наконец, мне тоже разрешают садиться. С моим то истребителем никаких проблем не возникает. Топливо еще имеется. Никаких повреждений нет. В меня в этом бою так ни разу и не попали. Вот что значит грамотно выбрать момент для атаки. Я конечно, обожаю все эти воздушные бои. Но и голову при этом не теряю. Нельзя в ходе воздушной схватки впадать в азарт. И переть прямиком на вражеские пулеметы. Как это я увидел сегодня. Да, мои сослуживцы являются неплохими пилотами. Техничными и опытными пилотажниками. Вот только не хватает им боевого опыта. И это видно по их манере вести бой. Нельзя так прямолинейно действовать. Слишком уж рискованно и непрофессионально. Я же привык к другому стилю войны в воздухе. Сам его создал и отточил во множестве сражений в небе различных стран. И такой опыт быстро не приходит. А у тех же англичан его нет. Уж слишком мало они пока воюют. И это чувствуется. Я это вижу.
Вылезая из самолета, вижу техника, трущегося рядом. Зовут его Джон Макглас. Шотландец, значит. Звание младший капрал. Это мой штатный техник, закрепленный за мной и моим «Спитфайром». Мне его сегодня перед вылетом представили. Выглядит довольно солидно. Квадратный дядечка лет тридцати пяти с небольшим пивным брюшком. Но не толстяк, а скорее боксер на пенсии. Вон у него костяшки пальцев какие сбитые. Видимо, чем-то таким рукомашным увлекался в юности мой техник. Да, и нос у него, переломанный в нескольких местах, на это прямо намекает. Скорее всего — бокс. Он у англичан очень популярен здесь.
— Как прошло, сэр? — спрашивает Джон Макглас, увидев мой кивок.
— Хуже, чем хотелось бы! — резко отвечаю я, нахмурив брови. — Пушки заклинило в бою. Ты там посмотри, что случилось. А то не смог я сегодня много немцев настрелять из-за этого.
— Есть, сэр! — вытягивается передо мною техник, отдавая честь, а потом осторожно интересуется. — А сколько удалось подстрелить, сэр?
— Ладно, не тянись тут как на параде! — говорю я с усмешкой, уж очень забавно он выглядит в этот момент. Прямо медведь, сгорающий от любопытства.
— Так скольких вы подстрелили, сэр? — не отстает шотландец.
— Рисуй четыре звездочки. Или что вы там обычно рисуете на фюзеляже по количеству сбитых самолетов противника? — отвечаю я с притворным зевком.
— Вы завалили четыре самолета «джерри»? — воскликнул Макглас, удивленно вскинув брови.
— «Джерри»? — не понял я. — Это еще кто?
— Э, так мы германцев называем, сэр! Значит, четыре? — отвечает шотландец тряхнув своими висячими усами.
— Да, четыре, а что тут такого? — говорю я, невольно поморщившись. — Ты что мне не веришь?
— О нет, сэр! Верю, конечно, верю! Как же офицеру не верить то! Просто, у нас тут такого не разу еще не было. Чтобы четыре самолета сбивали за раз! — начинает оправдываться мой техник.
— А теперь будет! — говорю я, двигаясь в сторону самолета нашего командира, который только что приземлился. — Ты там пушки хорошо проверь. Я очень не люблю, когда у меня в бою оружие клинит.
— Будет сделано, сэр! — радостно гаркает Макглас уже мне в спину. — Не извольте беспокоиться! Все сделаем в лучшем виде!
Махнув рукой на прощанье, иду доставать Литхэрта. То, что я увидел сегодня, мне совсем не понравилось. Нельзя так воевать. Многое придется поменять, если мы хотим выжить и выиграть это сражение за Британию. Так и говорю прямо с ходу, подойдя к нашему командиру эскадрильи. Кстати, чтобы потом у вас не возникло ненужных вопросов, хочу прояснить один момент. Командир эскадрильи — это не только должность, но и воинское звание в Королевских ВВС. Структура воинских званий у англичан отличается от того, что я видел в советских военно-воздушных силах. Я же тут перед своим назначением не только фигней страдал, давал интервью и тусовался с британской элитой. Кроме этого еще и проштудировал устав Королевских ВВС Британской Империи. Чтобы, значит, быть в теме. А то какой же из меня тогда офицер английской авиации выйдет при этом? Без знания то уставов. Вот! Поэтому сейчас я кое-что соображаю в этом вопросе. Итак, в Королевских ВВС Великобритании офицерские звания делятся на три категории: младшие офицеры, старшие офицеры и генералы. К младшим офицерам по восходящей относятся: пилот-офицер (соответствует лейтенанту ВВС РККА), летчик-офицер (соответствует старшему лейтенанту ВВС РККА), флайт-лейтенант (соответствует капитану ВВС РККА). К старшим офицерам относятся: командир эскадрильи (соответствует майору ВВС РККА), командир крыла (соответствует подполковнику ВВС РККА), капитан группы (соответствует полковнику ВВС РККА) и коммодор авиации (это промежуточное звание не генеральское, но близкое к нему). К генеральским чинам относятся: вице-маршал авиации (соответствует генерал-майору ВВС РККА), маршал авиации (соответствует генерал-лейтенанту ВВС РККА), главный маршал авиации (соответствует генерал-полковнику ВВС РККА) и маршал Королевских ВВС (соответствует генералу армии ВВС РККА). Вот и получается, что у нашего командира название воинского звания и должности полностью совпадают. Командир эскадрильи. И там, и там. Вот такой забавный казус. Правда, англичане в этом ничего смешного не видят. Это для меня выходца из советских ВВС такое положение вещей выглядит странным. А британцы привыкли.
Впрочем, пускай, хоть как себя называют. Меня сейчас другие проблемы волнуют. Начинаю напористо и аргументировано выкладывать Литхэрту свою позицию. Первое, что попадает под каток моей критики — это полеты морально-устаревшими тройками. Плотному построению клином тоже от меня достается. Потом немного прохожусь по тактике воздушного боя, указывая на ошибки и недочеты. При этом я напираю на свой боевой опыт и не только свой. Уже все передовые воздушные державы мира перестроились, а британцы все прошлым живут. А в подтверждении моих слов выкладываю четыре своих воздушных победы в недавнем бою. От такого аргумента наш командир просто так отмахнуться не может. Многие видели сегодня, как я там воевал в небе. И заценили по самое не могу. Я же ему не только высказал свои претензии, но и наглядно показал, как надо правильно воевать в воздухе. Выкладывая все, что наболело, я внимательно отслеживаю реакцию своего собеседника. Хорошо, что рядом никого больше нет. Я же специально так подгадал с критикой. Чтобы не ронять авторитет нашего комэска перед его подчиненными. А то некоторые начальники очень не любят, когда их критикуют на глазах у подчиненных. Да, и вообще. Мне в ходе службы в ВВС РККА много раз встречались эдакие тупорылые командиры, которые любую конструктивную критику воспринимали в штыки. Типа, только их мнение может быть правильным, а все остальные — придурки и идиоты. Пришлось мне помучаться с такими вот наполеонами плюшевыми, готовыми угробить людей и любое хорошее дело из-за своих тупых амбиций.