В любом случае дорогостоящие и разрушительные войны не могут оправдываться партийными соображениями. 2 апреля любому ответственному правительству следовало задать себе три вопроса: разумна ли в военном отношении отправка в плавание оперативного соединения? Будет ли жизненно необходимым отдать должное обязательствам Британии перед жителями Фолклендских островов? И будет ли желательным с политической точки зрения создать прецедент против агрессора, восстановить самоуважение британского народа и поддержать его доверие к обороноспособности страны?
Первоначальные сомнения по первому пункту Джона Нотта и некоторых из начальников штабов вполне обоснованы. Трудно избавиться от ощущения, что энтузиазм сэра Генри Лича в отношении отправки соединения ВМС в Южную Атлантику, пусть только подсознательно, подкреплялся его острым стремлением доказать способность своего вида вооруженных сил сделать это. Миссис Тэтчер снаряжала в плавание оперативное соединение, полностью осознавая этот акт как часть игры и ставку в ней, но не оценивая точного расклада сил — истинных «за» и «против» успеха. Решение это лишь более осложнялось тем фактом, что 2 апреля, похоже, еще не сказывались должным образом тонкости аспектов стратегического баланса. Премьер, возможно, с самого начала верила в неизбежность вступления Британии в боевые действия. Однако большинство коллег миссис Тэтчер, в поддержке которых она нуждалась для отправки флота, не предусматривали и не предполагали ничего большего, нежели просто игру мускулов — демонстрацию силы ВМС в Южной Атлантике. Если бы игра провалилась или даже если бы дело выгорело без усилий со стороны миссис Тэтчер, к авантюре с посылкой оперативного соединения вполне мог бы приклеиться ярлык безответственного использования вооруженных сил Британии. Но коль скоро все увенчалось успехом, причем в значительной мере из-за качеств премьер-министра как руководителя, ей по праву принадлежат лавры удачливого и дальновидного победителя. Крайне сомнительно, будто какой-то другой британский премьер-министр со времен Идена, за исключением, вероятно, только Джеймса Каллагэна, отправил бы в поход амфибийное оперативное соединение и поддерживал бы избранную линию до самой победы. Разумность операции в этом случае надлежит измерять мерилом ее успешности.
Касательно же обязательств по отношению к жителям Фолклендских островов, тут судьями быть только им самим. Что они чувствуют? Как считают, отдано им должное или нет? Население территории не без основания может заявлять, что обязанность британского правительства заключалась прежде всего в недопущении вторжения аргентинцев, а не в превращении их родного дома в поле сражения. Ведь, как совершенно ясно, война почти неизбежно грозила разрушить хрупкий уклад жизни островитян, который они так надеялись сохранить. Да в самом деле так и получилось.
Самоопределение нельзя рассматривать как некую абсолютную концепцию. Если не брать в расчет более широких моментов, совершенно очевидна неразумность и несоразмерность отправки даже 1000 чел. на войну рисковать жизнями только из готовности позволить 1800 британским гражданам (и наполовину гражданам) находиться под управлением больше нравящегося им государства. Очевидна неизбежность — отбитое силой придется силой же и удерживать, причем на протяжении весьма длительного периода времени, вследствие чего несостоятельны любые надежды сохранить на островах прежние жизнь и порядки фактически отдельной страны. По данному вопросу можно заключить лишь следующее: если жители островов и теперь хотят оставаться сами по себе, они должны ухватиться за решение, предложенное в 1981 г., то есть за вариант «обратной аренды». Только в таком случае они смогут обеспечить собственную безопасность без риска нового нападения и в отсутствии масштабного военного присутствия британцев. Однако данный вариант потребует со стороны населения островов воли к позитивному действию.
Тут содержится и ответ на третий вопрос, который будет диктовать претензии миссис Тэтчер на создание достойного уважения исторического прецедента. Аргументы в пользу войны, основанные на принципе «продемонстрируем всем пример», всегда опасны. Ибо они могут послужить оправданием для совершенно несоразмерных ответных действий, как происходило в Юго-Восточной Азии в 1960-х и 1970-х годах. К тому же доводы демонстрируют тенденцию к избирательному применению: почему, например, Британия не использовала силу в 1965 г. для отстаивания концепции приоритета самоопределения в случае Родезии? И тут неизбежен определенный риск, ибо, как заметил один американский чиновник во время Фолклендской войны: «Желая доказать, что агрессия не пройдет, Британия доказала лишь, что противодействие ей (агрессии} будет смехотворно дорогостоящим».