У ламаистов в легенде о «Шамбалийской войне». У мусульман— в легенде о пришествии Махди из Джабулая. У христиан и иудеев— в легенде пророка Иезекииля о великой последней войне между севером и народом праведных, собранном из всех народов, живущих на вершине земли, — каковое описание явно отвечает той же Шамбале (Иезекииля XXXVI 8, 10, 11, 14, 16, 18, 22, XXXIX, 2, 4, 6, 7, 9, 10, 11, 12, 20; и III Ездры V, 5).
Это убеждение мое нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранившими в Костромской губернии традицию qππзΔ.
Эти люди значительно старшие меня по возрасту и, насколько я могу оценить, более меня компетентные в самой универсальной науке и в оценке современного международного положения. Выйдя из Костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня, служившего тогда (в 1923–1924 гг.) в качестве научного сотрудника Главнауки.
Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил… (Михаил Круглов живет в настоящее время на Волге, в г. Юрьевце Иваново-Вознесенской губернии, ул. Свердлова, собствен, дом). Этого посланного крестьянина — Михаила Круглова— несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец пришли к заключению, что он помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют.
В конце концов с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать их и понимать их значение.
Таким образом установилась связь моя с русскими, владеющими древнейшей русской ветвью Традиции qππзΔ.
Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма тайну qππзΔ, то при первой же моей попытке в этом направлении, меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции qππзΔ.
Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор.
А в нынешнем году в период с 28 февраля по 7 марта формально приняли меня в свою среду и формально уполномочили меня в марте месяце этого же года известить всех владеющих Традицией qππзΔ о нашей работе в России.
Это именно полномочие я и выполняю настоящим письмом.
Я не смею утруждать Вас никакими личными просьбами.
Я значительно беднее Вас знаниями и жизненным опытом (мне 46-й год). И посему я не смею ожидать от Вас исключительного уважения к моим взглядам и к моему незначительному научному багажу.
Я лишь позволю себе почтительно просить Вашего внимания к моей весьма, быть может, наивной оценке современного положения. В том числе и по отношению к близкой Вам, к родной Вам культуре и народности.
При наличии такого соотношения политических сил, которое наблюдается и вырастает с каждым днем, грандиозная борьба между Востоком и Западом рано или поздно неизбежна.
В момент наивысшего морального подъема и идейной чистоты Русская Социальная Революция, не обладая еще знанием той Великой Ценности, которой скрыто владеет Восток, в лице Ленина ИНТУИТИВНО осознала ценность идейной поддержки Востока и необходимость идейного контакта с ним.
Ныне Россия снова рискует потерять связь с Востоком, с каждым днем бесповоротно зарываясь в идейные компромиссы с Западом и, СОВЕРШЕННО ИГНОРИРУЯ БЫТОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ И МНОГОТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ ОПЫТ ВОСТОКА.
Во всяком случае, Россия в данную минуту СОВЕРШЕННО ДАЛЕКА ОТ ПОНИМАНИЯ ТОЙ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЦЕННОСТИ, КОЕЙ СКРЫТО ВЛАДЕЕТ ВОСТОК.
Взрывы энтузиазма и симпатии к России, сопровождающие революционные движения восточных народов, опирающихся на сочувствие и идейную поддержку советской власти.
Симпатии народов Востока к России реальны до тех пор, пока Россия не посягает на коренные основы самобытности Востока. А такое посягательство рано или поздно неизбежно.
Ибо советская власть к 11-му году революции НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ О ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ СУЩНОСТИ КУЛЬТУР ГЛУБОКОГО ВОСТОКА.
В течение 10 лет существования специальных школ, основанных в России для сношений с Востоком, не выпущено ни одного человека, знакомого с разговорным тибетским языком и с обиходным, а не классически-церковным тибетским алфавитом. До того момента, когда я, пишущий эти строки человек посторонний— ученый совершенно иной специальности (в 1924 году), через студентов поднял движение за предоставление студентам монгольских разговорных словарей, слушатели Института живых восточных языков были лишены всякой возможности ознакомиться с разговорной речью, даже монгольской, не только тибетской.