Вопрос: Кто входил в состав этой группы «Единого Трудового Братства»?
Ответ: В состав группы «Единого Трудового Братства» осуществлявшего функцию Высшего Совета Братства, входили следующие лица:
1. Бокий Глеб Иванович— бывший начальник Спецотдела ОГПУ.
2. Москвин И. М. — кандидат, а потом член ЦК ВКП(б), работник ЦК, а нынче член комиссии Сов. контроля.
3. Миронов — инженер, товарищ Бокия по Горному институту, работник Наркомзема.
4. Кострикин — инженер, также товарищ Бокия по институту.
5. Стомоняков Б. С. — замнаркоминдел.
6. Гопиус — работник Спецотдела ОГПУ.
7. Я. Барченко.
На моих докладах о Дюнхоре группе в разные периоды присутствовали работник ЦК ВКП(б) Диманштейн, сотрудники Спецотдела ОГПУ Цибизов, Гусев, Филиппов и Леонов.
Вопрос: Как и в каком направлении развивалась и протекала деятельность «Единого Трудового Братства» после создания группы Высшего Совета Братства?
Ответ: Направление деятельности Братства заключалось в том, чтобы добиться установления непосредственной связи с правительственными советскими учреждениями и в их политической дезориентации, чтобы таким путем добиться коренного изменения советской политики на Востоке. Представляя доклады и утверждая свои мистические теории, я указывал, что пока руководители советского правительства, ограниченные в своем кругозоре, не поймут, какими ценностями в виде остатков доисторической науки скрыто владеет Восток и владела древняя Россия, они обречены делать один за другим ряд разрушительных, гибельных для Востока и России шагов. Преемники Ленина, развивающие его идеи, продолжают ту историческую ошибку в отношении Востока, на которую Ленина толкали западные ориенталисты. Востоку, в частности мусульманству, чужды те стороны западных политических систем, которые разрешаются революциями, и потому ученые Востока не могут молчаливо участвовать в историческом обмане, которым человечество обязано Западу. У Востока свой путь и средства развития, путь эволюции и бескровного разрешения социальных противоречий на основе овладения наследством «древней науки», уцелевшей в Шамбале. Исходя из этого, я ориентировал правительственные круги на Ага-хана, главу исламистов, как на хранителя революционных традиций Востока. В действительности являющегося известным английским агентом. Его тесные связи с англичанами объясняю как тактический прием, использованный Ага-ханом в целях обеспечения больших возможностей для объединения мусульман.
В подтверждение этого я указывал, что моральный авторитет Ага-хана, общеизвестной креатуры англичан в Центральной Азии, эксплуататора, правдоискателя и авантюриста, настолько высок, что Всеиндийской лигой мусульман именно он, глава исмаилитов, а не мусульманский клерикал избран президентом Лиги. В целях установления связи с исмаилитами, а через них путей в Шамбалу, я подготовлял при ближайшем участии Бокия экспедицию братства в Шунган, а затем в Афганистан. Экспедиция в Афганистан в 1925 году не состоялась благодаря возражению со стороны Чичерина, руководствовавшегося неясными для меня мотивами. Хотя лично меня он принял необычайно предупредительно. Одновременно я пропагандировал идею и вел организационную работу по созыву в Москве съезда представителей религиозно-мистических объединений и сект Востока и России, указывая в своих письмах, в частности дервишам и суфийским орденам, на то, что теперь будет высшей справедливостью, если со стороны именно прямых наследников Великого Пророка усейдов (…), шейхов, руководителей объединений, поставивших целью нравственное совершенствование человечества (…) перед советской властью голос, предостерегающий ее от гибельных и разрушительных мероприятий по отношению к восточным окраинам и ко всему Востоку и указывающий пути овладения методом «древней науки», способном оздоровить угнетенную часть человечества на Востоке.